И падут подле тебя тысячи
Шрифт:
— Что случилось?
— Несколько старших детей вытолкали меня из очереди, — всхлипывала она. — Мне пришлось вернуться в конец очереди. Когда наконец подошла моя очередь, хлеб уже закончился. А я так хочу есть!
— У нас еще есть немного риса, — ответила Хелен, успокаивая дочь. — До завтрашнего дня у нас хватит еды.
Чуть позже она пошла в сад нарвать немного шпината для Сьюзи, но обнаружила там совершенно пустую грядку. В смятении она вернулась домой и потребовала объяснений. Курт признался, что съел шпинат. Что могла сделать Хелен? Все они просто умирали от голода.
Однажды
— Я не знаю, выживу ли я, — заключил он.
Они помолились вместе и через несколько дней он вернулся в свою часть. Это был последний раз, когда они его видели. Немецкие войска в Бреслау были полностью разбиты, в живых не осталось никого. Дядя Фриц числился без вести пропавшим. Спустя некоторое время тетя Анни и ее дети, Аннелиз и Херберт, опять появились в дверях у Хазелов. Предыдущей ночью, когда они прятались в бомбоубежище, их квартира в центре Франкфурта была полностью разрушена бомбой. Несколько дней они пожили у Хазелов, а потом были эвакуированы в маленький городок на реке Рейн. Закончится ли когда–нибудь этот ужас?
В помощь по дому Хелен прислали четырнадцатилетнюю девочку. Гитлер постановил, что до окончания школы все девочки должны были бесплатно отработать год, внеся тем самым свой вклад в общее дело войны. Текла была незаконнорожденным и нежеланным дома ребенком, и поэтому она была рада жить с Хелен, которая очень хорошо к ней относилась. Однако она не имела ни малейшего представления о том, как ухаживать за детьми или выполнять какую–либо работу по дому, поэтому Хелен терпеливо учила ее выполнять необходимые поручения. Текла очень привязалась к их семье и приезжала к ним несколько раз после войны.
Как и раньше, по субботам вместо школы дети ходили в церковь, раздражая этим всех учителей. В классе Герда учитель математики, господин Нойманн, особенно невзлюбил своего маленького ученика.
— Хазел, — прошипел он, — ты бросаешь мне вызов? Ты отказываешься пользоваться привилегиями, которые дает Гитлер, и не приходишь по субботам в школу? Но я знаю, как тебя проучить!
Господин Нойманн распределил материал уроков так, что именно по субботам объяснял новый материал. И каждый понедельник он доставал красный журнал из своего чемодана, открывал его, смотрел на список фамилий и вызывал Герда к доске решать задания по новому материалу. Первые два раза, униженный и напуганный, Герд стоял у доски, безнадежно наблюдая, как учитель ставит жирную двойку в журнал под бурный смех всего класса.
Наконец Курт и Лотти усвоили ту тактику, которой неизменно следовал учитель: все трое отправлялись к своим одноклассникам и узнавали, о чем говорилось в субботу и какое домашнее задание необходимо выполнить на понедельник. Так как некоторые одноклассники увлекались математикой, Герд обычно получал три или четыре версии. Вернувшись домой, он брал свой учебник по математике и изучал весь материал самостоятельно до тех пор, пока не понимал его досконально.
Для двух других ребят из класса господин Нойманн тоже превратил уроки математики в весьма неприятное занятие, не пропуская
— Давайте отомстим ему, — предложили они. Все трое ждали подходящей возможности. В последний день занятий в школе им такая возможность представилась. Господин Нойманн оставил журнал на столе.
Двое ребят смотрели, чтоб никто их не заметил, а третий прокрался в класс и схватил журнал.
— Что мы будем с ним делать?
После непродолжительного спора они решили торжественно уничтожить журнал. Они распределили обязанности и договорились встретиться через полчаса у реки Нидда.
Там они принялись за работу. Сначала они пролистали журнал и дважды проверили оценки. Они увидели длинный ряд двоек рядом со своими фамилиями, тогда как у других учеников были только пятерки и четверки.
— Вот и пришел конец, — сказал один. — Все готово?
Они положили журнал в старую жестяную банку, облили его бензином и установили все это в воде. Немного отойдя назад, они зажгли спичку и бросили ее в банку. Когда журнал вспыхнул, один из мальчиков толкнул банку ногой, и они с радостью наблюдали, как ненавистный красный журнал уносится вниз по течению.
Тем временем господин Деринг возобновил свою кампанию по притеснению детей. Вскоре Хелен получила еще одно письмо из школы. Еще не вскрыв конверт, она уже знала, чему будет посвящена эта встреча. Она объяснила свою ситуацию новому директору школы.
— Фрау Хазел, — ответил он, — вас и вашу семью обвиняют в том, что вы скрываете свое еврейское происхождение. Я приказываю вам отправить детей в школу в субботу!
Хелен уже проходила это раньше и поэтому была спокойна и тверда.
— Мои дети не придут, — сказала она, — и вы ничего с этим поделать не можете. Господь сможет позаботиться о нас.
Он хлопнул ладонью по столу.
— Посмотрим, — прошипел он.
Придя домой, Хелен рассказала испуганным детям уже и так знакомые новости.
— О, мамочка, — запричитала Лотти, — надо мной и так уже все дети смеются. Они такие подлые. А теперь еще хуже будет.
— Не бойся, — утешала ее Хелен. — У Бога есть тысячи ангелов, которые охраняют нас. Он может сделать чудо.
В субботу утром вся семья преклонила колени в молитве. И еще до того, как они встали, все услышали громкий звук сирены, сообщавший о воздушном налете.
— Бомбардировщики летят! — сказала Лотти. Курт широко открыл глаза:
— Почему они летают в дневное время, когда наша зенитная артиллерия легко может их сбить? — Потом он взволнованно добавил: — Мама, это значит, что не надо идти в школу. Школу отменяют во время налетов.
Удивительно, но с того дня и до самого конца войны наряду с непрекращающимися ночными налетами один приходился на каждое субботнее утро.
Тетя Кехлер была верным членом Церкви адвентистов седьмого дня и одной из подруг Хелен. Ее единственный сын как–то высказался против немецкого правительства, поэтому его арестовали и отправили в концентрационный лагерь в Дахау. Вопреки правилам ей выдали однажды разрешение навестить там сына. Таким образом, она стала одной из немногих, которые знали, какие зверства совершались в лагерях смерти.