И петь нам, и весело петь ! (КСПшные анекдоты от Берга)
Шрифт:
– - ...С самого момента своего появления авторская песня постоянно запрещалась и многократно предавалась анафеме с высоких трибун и в печати. Я вспоминаю одно из первых выступлений Булата Окуджавы в моем родном Ленинграде, после которого он был подвергнут травле в доносительской статье некоего Н.Лисочкина, опубликованной в комсомольской газете "Смена". На выступлении, проходившем в Доме работников искусств на Невском, присутствовало довольно много ленинградских композиторов, которые не стеснялись топать ногами, освистывать автора, выкрикивать: "Пошлость!" и всячески выражать свое возмущение. После концерта, уже в гардеробе, к Окуджаве подскочил именитый в
– - Я не дозволю подобного безобразия в нашем доме. Я -- Дзержинский! Я -- Дзержинский!
Обстановку неожиданно разрядил стоявший за разбушевавшимся композитором известный актер БДТ Евгений Лебедев, который хлопнул его по плечу и заявил:
– - А я -- Фрунзе!
Награда нашла героя.
Рассказывает Борис Жуков, московский журналист:
– - Где-то году в 1982-м или 83-м я слышал от Игоря Грызлова такой анекдот:
"Окуджаве сказали, чтобы он готовил документы -- его решено наградить орденом Дружбы народов.
– - Зачем это?
– - запротестовал Булат Шалвович.
– - Не надо. Я и так человек известный".
Вскоре наступил орвелловский 1984-й, на который пришлось 50-летие Союза писателей СССР. По такому случаю произошла большая раздача наград, а поскольку на тот же год пришлось и 60-летие самого Окуджавы, то тут уж он не отвертелся. Правда, в орденоносцы он въехал "третьим классом": сначала шел короткий списочек награжденных орденом Ленина, потом подлиннее -награжденных орденом Красного Знамени, а последним -- самый длинный: новых кавалеров ордена Дружбы народов. Внутри каждого из них фамилии перечислялись строго в алфавитном порядке, так что Окуджава значился где-то в середине последнего списка -- сразу после Льва Овалова. Последний вряд ли мог бы повторить про себя фразу Окуджавы, зато всем жителям этой страны известен созданный им бессмертный образ майора Пронина.
Дистанция огромного размера!
Самому Городницкому повезло неизмеримо больше: он практически с начала своей карьеры барда был обласкан будущей знаменитостью, о чем и рассказывает:
– - Интересной особенностью первых вечеров-концертов "Востока" (старейший ленинградский КСП -- прим. сост.), начавшихся с 1965 года, было то, что в них принимали участие одновременно и самодеятельные авторы песен, и профессиональные поэты, композиторы и исполнители...
После первого концерта было проведено еще несколько "комплексных" вечеров, где одно отделение занимали самодеятельные авторы, а второе -"профессионалы". Так, 10 ноября 1965 года в первом отделении абонементного концерта выступал один из ведущих ленинградских эстрадных композиторов Александр Колкер с очень популярными в то время профессиональными исполнителями Марией Пахоменко и Александром Серебровым, а во втором отделении -- автор этих строк, как известно, никогда вокальными талантами не отличавшийся. На гитаре мне аккомпанировал Валентин Вихорев.
Часть моих песен в этом концерте пел молодой артист-исполнитель Илья Резник, ставший позже весьма популярным и преуспевающим автором, немало песен написавшим для Аллы Пугачевой. Тогда это был высокий, застенчивый и красивый юноша, очень похожий на молодого Блока. На этом концерте он пел песни "За белым металлом", "Палаточные городах", "Черный хлеб", "Бермудские острова", "Над Канадой". Много лет спустя, после долгого перерыва, уже в наши дни, я неожиданно
– - Познакомься, -- сказал я жене,-- это один из столпов современной эстрады.
Илья с высоты своего великолепного роста скептически оглядел мою затертую нейлоновую куртку и милостиво протянул два толстых пальца.
– - Да, -- произнес он, снисходительно улыбнувшись.
– - Еду в Москву встречать Аллочку из Италии. А ведь представляете, с чего я начал?
– неожиданно обратился он к моей жене.
– - Я пел когда-то песни вашего мужа!"
Кое-что о народности в искусстве.
Однажды, еще в те полузабытые времена, когда всякое появление авторской песни в эфире было событием, году так в 1983-м популярный в ту пору артист эстрады и кино Игорь Скляр в очередной телепередаче объявил, что споет "русскую народную песню". И запел "Губы окаянные..." Смотревший передачу композитор Владимир Дашкевич подскочил от возмущения, ибо прекрасно знал, что это -- одна из ранних песен его друга и постоянного соавтора Юлия Кима. В поисках выхода для переполнявших его чувств он немедленно набрал номер Кима... И услышал невозмутимое: -- Русский народ слушает. Тут к телефону подскочила дочь Кима и радостно прокричала:
– - Я -- дочь русского народа!
Впоследствии Ким с удовольствием рассказывал эту историю на своих концертах, а Дмитрий Дихтер со своей студией сделал даже ретро-программу по классике авторской песни под названием "Русский народ слушает".
Если и не вошла в эту программу песня Александра Краснопольского "Как над Волгой-рекой...", то вполне могла бы войти, так как, наподобие кимовских стилизаций, неоднократно объявляема бывала плодом анонимно-всенародного воображения.
Звезда.
Рассказывает Олег Митяев:
– - В Магнитогорске я как-то выступал в одном техникуме. Организатор концерта прибежал к директору учебного заведения и говорит, мол, такой популярный автор, все его знают...
Директор взял афишу и со словами "сейчас проверим, какой он популярный" пошел в аудиторию, где занимались студенты. Развернул перед ними лист и спросил:
– - Кто это?
Ответ прозвучал очень дружно:
– - Рэмбо!
Рассказывает Елена Настасий, автор из Волгограда:
– - Всесоюзный фестиваль АП в Киеве 1990 г. Около столовой стоит довольно привлекательная молодая особа женского пола и явно кого-то ожидает. По главной аллее, усиленно держа равновесие, ко входу в столовую приближается Олег Григорьевич (Митяев -- прим. сост.). Взгляд его концентрируется на особе.
– - Девушка, Вы такая... такая... Давайте с Вами познакомимся!
С трудом изображая наивное удивление на лице, особа изрекает:
– - Меня Лена зовут, а Вас?
На этих словах улыбка с лица мэтра медленно сползает в сторону. Но тут поспевает помощь в лице Тарасова:
– - Девушка, это Олег Митяев!
– - Митяев... Митяев... А, "Изгиб гитары желтой!.."
Костя даже не подозревал, что Олег так хорошо бегает...
Фамильное.
Рассказывает Александр Вольдман.
Конец 70-х. Агитпоезд ЦК ВЛКСМ по Нечерноземью. В составе агитбригады -- еще и Сашин брат Михаил. В одном из населенных пунктов артистов уже ждет рукописная афиша, на которой начертано:
"В программе -- два брата: Вальдман и Вельдман!"
Два слова.
Рассказывает Берг: