И полетят головы
Шрифт:
Она не знала, как это случилось и кто это начал, но… вот то, что помнила: его горячий рот, обхвативший ее губы, его руки на затылке и кровь, звенящая у нее в ушах
В воздухе витало напряжение, тягучее и разгоряченное, как в их первую совместную ночь, но в то же время она знала, что это уже другое. Этим вечером в Джейме была мягкость, определенная уязвимость, и она никогда не думала, что он способен показать ее кому-либо, меньше всего — ей. Он весь состоял из мягких ладоней, и шелковистых губ, и легчайших касаний, и, даже когда он провел пальцами по округлости ее груди так, что, несомненно, заставил бы покраснеть септу со стыда, его прикосновение было нежным. Лианна не знала, стонать ей или плакать, или все вместе. В конце концов, она так и сделала.
Она помнила, как трепетала в его руках; помнила своего рода
Он повторил ее имя еще трижды в течение той ночи. В первый раз он произнес это, как проклятие, и так быстро, что Лианна почти заставила себя поверить, что это ей только представилось. Во второй раз он произнес что-то нечленораздельное на «Л», как будто ему физически больно было дышать. В третий и последний раз он проговорил это тихо, словно просьбу.
Он не говорит ей, что любит ее (боги, нет, он еще не дошел до такого), но, по крайней мере, он больше не смотрит на нее, как будто уже то, что она дышит, является преступлением. По крайней мере, он уже не отскакивает от нее каждый раз, как она касается его. По крайней мере, теперь они могут находиться в одной комнате, не испытывая желания убить друг друга.
Это хорошее начало, думает она.