И придет рассвет
Шрифт:
На мгновение показалось, что между братом и сестрой разгорится давний спор. Но Айан рассмеялся и, схватив шелковую шаль Индии, набросил ей на плечи.
– Времени спорить нет. Будет жуткая давка, потому что все, кто считает себя этого достойным, будут сегодня в Воксхолле, тем более что на маскарад приедет принц.
Индия бросила последний взгляд в зеркало. Сойдет, подумала она. В свете канделябров ее рыжие волосы отливали золотом, а кожа была цвета слоновой кости. А когда она улыбнулась, ее лицо так оживилось, что ни один мужчина, если он еще
Когда они уже были внизу и Айан взял перчатки из рук Бича, из-за колонны выскользнула небольшая фигурка и обхватила ручонками талию Индии.
– Что такое? – Индия глянула на расстроенное личико Алексис. Нижняя губка девочки дрожала, но взгляд был решительным.
– Я должна была прийти. Граф был так рассержен сегодняшним происшествием, что сказал о вас много плохих слов. А вы ведь были не виноваты. Эндрю, Марианна и я обсудили все в своей комнате, когда вернулись. Мы хотели все объяснить графу, но он отказался с нами разговаривать. А эта графиня затащила его в кабинет, они закрыли дверь и пробыли там так долго, как никогда раньше. Как вы думаете, что они там делали? Марианна думает, что они, наверно, пили вино и вели себя глупо. Эндрю сказал, что я скоро узнаю о таких вещах. – Алексис посмотрела на Айана.» – Как вы думаете, это какой-то ужасный секрет?
Айан с трудом удержал улыбку.
– Думаю, ничего ужасного. Но твой брат, возможно, прав. Тебе еще расти и расти до того времени, как тебе придется беспокоиться о глупом поведении взрослых.
– Но пока мне кажется, что взрослые иногда ведут себя как дети, – возразила Алексис. – Вот, например, граф. То он счастлив и приветлив, а то вдруг становится холодным и будто нас не замечает. Сначала я думала, что это из-за его плеча. Он был ранен, и у него шрам, который он никому не показывает. Но вряд ли боль в плече заставляет его топать ногами и хмуриться. Может, он заболел какой-нибудь страшной болезнью?
«Это всего лишь случай хронического высокомерия», – с горечью подумала Индия.
– Нет, Алексис, ты зря беспокоишься. Просто у вашего опекуна много забот, которые отвлекают его от вас. Он не был в Лондоне уже несколько месяцев, и у него накопились дела.
Алексис морщила нос, обдумывая сказанное Индией.
– Вы, наверно, правы. Я бы только хотела, чтобы эта старая вдова не торчала все время в его доме. Я не хочу, чтобы она стала моей мамой. Она запрет нас в кладовку, будет морить голодом и продержит там всю жизнь.
Индия рассмеялась и взъерошила кудряшки девочки.
– Сомневаюсь, что ваш опекун ей это позволит. Мне кажется, он очень вас любит.
– Я тоже раньше так думала. Но сейчас я уже в этом не уверена. Он все время такой сердитый. Я слышала, как кухарка сказала, что он такой потому, что ему одиноко и ему нужен кто-либо, кто разделит с ним постель. – Алексис в недоумении посмотрела на Айана. – А зачем ему это надо? Вы думаете, это потому, что у него холодные ноги?
Айан смущенно откашлялся.
– Э… возможно,
– Нет, конечно. Я просто хотела рассказать леди Деламер, как все мы несчастны.
– Это хорошо, но тебе не следовало уходить из дома одной. Лондон очень отличается от вашей деревни в Бельгии.
– Вы так считаете? – удивилась Алексис. – А я думаю, что здесь очень спокойно. Здесь и в помине нет тех серых людей, которые бродили вокруг поля сражения.
– Серых людей?
– Ну, знаете, они выходят из тел тех, кто умер. Я их видела около убитых солдат после Ватерлоо. О, как правило, они безобидны, просто чувствуют себя потерянными, как мы. Я пыталась объяснить им, что их тела погибли и им надо найти дорогу домой, но они не хотели меня слушать. Я ведь всего лишь ребенок.
Индию будто кто-то схватил за сердце. Неужели этот удивительный, не по годам смышленый ребенок действительно обладает странной силой ясновидения?
Айан пошел к карете. Когда он уже не мог ее слышать, Индия тихо спросила у Алексис:
– Ты все еще видишь этих людей? Этих… серых людей?
– Только, пожалуйста, никому об этом не рассказывайте, – забеспокоилась девочка. – Эндрю и Марианна говорят, что это просто мое воображение, поэтому я теперь об этом молчу.
– Можешь не сомневаться, дорогая, я сохраню твой секрет.
– Тогда я вам расскажу. Я все еще иногда их вижу, но уже не так часто. В Лондоне это в основном маленькие дети, а в Брюсселе были мужчины. Солдаты. Но здесь – дети, и, кажется, что у них одни кости. Как вы думаете, у них было мало еды?
Вполне возможно, подумала Индия. Она стала с трудом подбирать слова, чтобы сказать что-то умное этому ребенку, который обладал большей мудростью, чем она.
– Ты правильно беспокоишься, но лучше тебе не думать об этом так много. Ты рассказала своему опекуну?
– Графу? Нет, он слишком занят. Я не хочу его расстраивать. – Алексис внимательно посмотрела на Индию. – Он просил передать вам, чтобы вы не плакали.
– Он? Ты имеешь в виду графа?
– Конечно же, нет. Я говорю о маленьком мальчике, которого я иногда вижу около вас. Он такой светлый, не как другие. И он кажется мне счастливым. У него красивые темные кудряшки, а глаза точно такие, как у вас, миледи. Он попросил передать вам, что так и должно быть, что время еще не пришло.
Индия побледнела как полотно и прижала руки к груди, будто хотела защититься от удара.
Никто не знал о ее секрете, о ее тайных муках, пока эта маленькая девочка с проницательным взглядом светлых глаз не проникла в самые глубины ее измученной души.
– Ты не можешь знать то, о чем говоришь, – прохрипела она. – Это какой-то жестокий трюк.
Глаза Алексис тут же наполнились слезами, и Индия поняла, что это вовсе не трюк. Айан стоял у кареты и ждал ее.
– Я отвезу ее домой. Мне надо… немного побыть одной.