И пришел бука
Шрифт:
Биллингс помотал головой, на губах появилась уже знакомая вымученная улыбка.
– Рита вопила как резаная. Она хотела взять его на руки и покачать, но я не позволил. Полицейские не любят, когда прикасаются к вещественным доказательствам. Я это точно знаю...
– Вы тогда догадывались, что это Бука ?
– мягко перебил его доктор Харпер.
– Нет, что вы. Гораздо позже. Но я обратил внимание на одну деталь. Тогда она не показалась мне какой-то особенной, но в память запала.
– Что же ?
– Дверь в чулан была приоткрыта. На одну ладонь. А я ее сам закрывал, это я
– Да. Что было дальше ?
Биллингс передернул плечами.
– Похоронили, что.
– Он с тоской поглядел на свои руки, которым пришлось бросать горсть земли на три детских гробика.
– Медицинское освидетельствование проводили ?
– А то как же.
– В глазах Биллингса блеснула издевка. Деревенский олух со стетоскопом и черным саквояжем, а в черном саквояже - мятные карамельки и диплом ветеринарной школы. Сказать, какой он поставил диагноз ? "Младенческая смерть" ! Залудил, а ? Это про двухгодовалого ребенка !
– О младенческой смерти обычно говорят применительно к первому году, - осторожно заметил доктор Харпер, - но иногда, за неимением лучшего термина, врачи употребляют его...
– Чушь собачья !
– Биллингс словно выплюнул эти два слова.
Доктор разжег погасшую трубку.
– Через месяц после похорон мы перенесли Шерли в комнату Денни. Рита стояла на смерть, но последнее слово было за мной. Далось оно мне нелегко, можете мне поверить. Мне нравилось, что малышка при нас. Но над детьми нельзя дрожать, так их только испортишь. Когда моя мать брала меня с собой на пляж, она себе голос срывала от крика: "Не заходи в воду ! Осторожно, там водоросли ! Ты только-что поел ! Не ныряй !" Акулами меня пугала, дальше уж ехать некуда. И что же ? Теперь я к воде близко не подойду. Ей-богу. У меня при одном ее виде ногу судорогой сводит. Когда Денни еше был жив, Рита меня достала: свози их в Сэвин Рок. Так вот, меня там чуть не стошнило. Короче, в этих делах я кое-что смыслю. Над детьми нельзя дрожать. И самим тоже нельзя раскисать. Жизнь продолжается. Так что Шерли сразу переехала в кроватку Денни. Только матрас мы выбросили на свалку - сами понимаете, микробы, то-се.
Год проходит. Укладываю я Шерли спать, а она вдруг устраивает настоящий концерт. "Бука, - кричит, - Бука !"
Я аж вздрогнул. Прямо как Денни. Тут в памяти и всплыла приоткратая дверь в чулан. Сразу захотелось унести Шерли в нашу спальню.
– Даже так ?
– Нет, "захотелось" - это, конечно, громко сказано.
– взгляд Биллингса снова упал на руки, и сразу щека задергалась.
– Не мог же я признать перед Ритой, что оказался неправ. Я обязан был проявит силу воли. Вот она бесхарактерная... запросто легла со мной в постель, когда браком еще и не пахло.
Харпер не удержался:
– А если взглянуть иначе: что это вы запросто легли с ней в постель задолго до женитьбы ?
Биллингс оставил в покое свои руки и повернулся к доктору.
– Умника из себя строите ?
– Вовсе нет.
– Тогда не мешайте мне рассказывать по-моему, - огрызнулся Биллингс.
– Я пришел облегчить душу. Вспомнить,
– О'кей, - примирительным тоном сказал доктор.
– О'кей, - в тоне Биллингса был вызов, но не было уверенности. Казалось, он потерял нить разговора и только беспокойно поглядывал на плотно прикрытую дверь чулана.
– Открыть ?
– спросил Харпер, проследив его взгляд.
– Нет !
– вскинулся Биллингс и позвлил себе нервный смешок. Что я, галош не видел ?
Он помолчал.
– Шерли тоже стала жертвой Буки.
– Биллингс потер лоб, словно помагая себе воскресить детали.
– Не прошло и месяца. Но перед этим кое-что случилось. Однажды ночью я услышал шум, а затем ее крик. В холле горел свет, и я быстро добежал до соседней спальни. Я распахнул дверь и увидел... она сидела в кроватке, вся в слезах, а в затемненном пространстве перед чуланом... что-то двигалось... шлепало по мокрому...
– Дверь была открыта ?
– Немного. На ладонь.
– Биллингс облизнул губы.
– Шерли кричала: "Бука, Бука !" И еще что-то, вроде "уан". Прибежала Рита: "Что стряслось ?" "Испугалась, - говорю, - теней от веток на потолке".
– Вы сказали "уан" ?
– А что ?
– Может быть, она хотела сказать "чулан" ?
– Может быть. А может, и нет, - он перешел на шепот и как-то странно покосился на дверь.
– Вы заглянули в чулан ?
– Д-да.
– Биллингс сжал пальцы так, что побелели суставы.
– И увидели там Б...
– Ничего я там не увидел !
– взвился Биллингс. Слова вдруг хлынули из него потоком, точно где-то внутри вытащили пробку. Она вся почернела, слышите ? А глаза, глаза смотрели прямо на меня, словно говорили: "Вот он меня и убил, а ты ему помог, ты ушел в другую комнату..."
Он бормотал нечто невразумительное, на глаза навернулись слезы.
– В Хартфордском госпитале, после вскрытия, мне сказали, что она проглотила собственный язык из-за мозговой спазмы. Я уехал оттуда один, потому-что Риту они накачали транквилизаторами. Она была не в себе. Я возвращался домой и думал: "Чтобы у ребенка случилась мозговая спазма, его надо до смерти напугать". Я возвращался домой и думал: "Там прячется ОНО". Я лег спать на кушетке. С зажженным светом.
– Что-нибудь еще произошло в ту ночь ?
– Мне приснился сон. Темная комната, а рядом, в чулане... кто-то, кого я не могу толком разглядеть. Оно там... шуршало. Этот сон напомнил мне комикс, который я чтал в детстве. "Таинственные истории" - помните эту книжку ? Картинки к ней делал этот тип Грэм Инглз, он мог вам нарисовать любую жуть, какая только есть на свете... и какой нет - тоже. Короче, была там история про женщину, утопившую своего мужа. Она привязала ему к ногам по камню и столкнула в карьер, заполненный водой. А он возьми и заявись домой. Распухший, зеленый, весь в водорослях. Пришел и убил ее... И вот я, значит, проснулся среди ночи оттого, что будьто надо мной кто-то наклонился...