И пришел доктор...
Шрифт:
Звездастые дядьки, приехавшие по данному поводу в базу, отметили часть в лучшую сторону, относительно других береговых частей. Естественно, они и обосновали, почему так случилось. Не прихоти же ради.
Оказалось всё до ужаса просто. Проверяющих шибко порадовали две вещи: чисто вымытые полы и гладко накрашенные стены. Затем уж только, в эпилоге, отмечались иные плюсы работы СРБ. Итог: первое место за год…
…Чисто гражданская заслуга. Полы мыли служащие-инженеры. Краску служащие-врачи за свой счёт покупали. А потом наоборот. И так — каждые двенадцать месяцев. Полы — краска, краска — полы.
Тут мы имеем
Вот я и подумал, а что случилось бы с Министерством Охраны без славной дружины служащих граждан и гражданок, а также их маленьких гражданят, ради которых они и гнут свои измученные спины, словно в рабстве?..
Михалыч, как заместитель начальника лаборатории, не мог смотреть на творящееся безобразие спокойно. Тем более, что половина служащих уже батрачила на море, когда командир ещё не только под стол пешком ходил, но и с горшком находился в самых тесных отношениях. И теперь выросший (физически) командир их ни в какой козырь не ставит (нет уважения, почёта, премий) и, вообще, относится с каким-то пренебрежением. Кощунственно.
И вот, совершенно неожиданно, по случайному стечению обстоятельств, лицезрел Михалыч график рабочего времени данной категории работников. И ужаснулся молча. И закусил со скрипом нижнюю губу. И замерло его сердце. Пульс стал аритмичный, неудовлетворительного наполнения, с частотой 50 в минуту. Отчётливо прослеживалась пульсовая волна вне сосудистой стенки. Артериальное давление неприлично подскочило. Получив прилив крови, сразу же побежал он, но не в госпиталь, а к командиру своему, с целью и ему поднять давление, отнеся официальный письменный запрос:
«Товарищ командир. Настоящим докладываю, что во время ознакомления со служебным временем в марте настоящего года обнаружил грубые нарушения Законодательства Царского в отношении подчинённого мне женского персонала.
Так, согласно Трудовому кодексу № 197 (статья 320: «Для женщин, работающих в районах Крайнего Севера, устанавливается 36-часовая рабочая неделя, если меньшая продолжительность рабочей недели не предусмотрена для них федеральными законами», и статья 92: «продолжительность рабочего времени сокращается на: 4 часа в неделю и более — для работников, занятых на работах с вредными и (или) опасными условиями труда»), продолжительность рабочей недели у женского пола нашей части должна быть не более 32-х часов в неделю.
Однако с момента вступления данного Закона РФ в силу и по текущее время, они батрачат 36 часов. Прошу Вас разъяснить, на каком основании свыше 4-х лет нарушаются права женщин СРВ.
21.03.2006 Имя Отчество Фамилия».
И присел он ждать ответа.
И ответил командир быстро, но, по-военному, непонятно:
«Тов. СТ. Л-Т м/с.
1. Ваш правовой минимум — «ниже плинтуса»;
2. Не льстите себе, Вам никто не подчинён, тем более женщины РБЛ;
3.
23.3.6. подпись».
Представляете, придумок?! На рапорте такую чушь написал. «Настоящий» полковник.
Михалыч, глядя на такой замысловатый ответ, вспомнил интересную фразу, высказанную одним из лучших преподавателей, завучем кафедры «Нормальной анатомии» славной медицинской академии Геннадием Ивановичем Ничипоруком. Он сказал: «Человек, любящий себя, пишет своё имя и отчество полностью. Уважающий — только инициалы. Не любящий и не уважающий — не делает ни того, ни другого».
Всё ясно. Если человек себя не уважает, как от него можно требовать, чтобы он уважал окружающих? Бесполезно.
И ещё, для тех, кто не с военными. Цифири внизу командирского ответа — это не закодированная фраза «Пошёл ты на 3 буквы 6 раз», хотя такой вариант тоже вполне допустим, а просто дата. «3» — март, «6» — 2006 год. Так любил подписываться Тамерзлан.
Расстроившемуся, было, от такого безразличия начальства товарищу всё же подняли настроение подчинённые. Когда Михалыч зашёл в свою РБА, смотрит — служащие аж сияют, как Полярная Звезда в полночь. Спрашивают законолюба, что командир ответил на рапорт? Он удивляется: «А вы из каких источников знаете?». Лаборанты говорят: «В пятницу это командирское тело позвонило и сказало, чтобы нас отпускали с работы на час раньше. Спасибо Вам».
Стоит полагать, что у Михалыча душа облегчилась, и приятное тепло разлилось по телу. Письмецо в инспекцию по труду не заставило себя ждать. Эх, как хорошо было бы компенсации добиться.
ГЛАВА 32 ПРИКАЗ
Славные военные, а может быть закон:
Как захотим его, так сразу и попрём.
Компенсации? Да, по большому счёту, нам, работягам и подчинённым, столько должны компенсировать, что никаких средств в мире не хватит. Именно поэтому и прибегают руководители к разным техническим уловкам. То рапорт не подписывают, то задним числом что-нибудь оформляют. А то и просто от своих слов, вылетевших в порыве страсти, отказываются. Это удобнее всего.
Дело в том, что раньше о таком чуде, что от своих слов можно отказаться, не знали. Догадываться догадывались, но точно не знали. Именно поэтому Устав Сооруженных Сил составлялся с надеждой и верой (не путать с женскими именами), что у военнослужащих, в том числе и у начальников, есть совесть. И честь. К сожалению и первое, и второе, как Вы уже догадались сами, отсутствует. По крайней мере, у некоторых. А про честь мне командир как-то пару раз на рапорте написал: «Честь поимею». И он её поимел.
Да и вообще, сильнее всего меня раздражает, что, непонятно с каких времён, появилась дурная привычка у командования: требуют исполнения всех инструкций, а сами соблюдать ничего не хотят. Неудобно, знаете ли, господа офицеры. Пальчиком погрожу: так нехорошо делать.
А вся тема или, другим языком, загвоздка в том, что в Уставе оговорено: «Приказ может быть как в устной, так и в письменной форме». Равнозначно. Казалось бы, в чём подвох? Обычным, гражданским, миролюбивым глазом его не заметить, как ни пытайся. А он есть. Подвох этот. И кроется в устном приказе.