И пришел доктор...
Шрифт:
— Ну, это же не девять, растудыть её тудыть! Где остальные? — допытывался командир.
— Иван Игоревич, а потом я в Мурманске заблудился, — невероятный бред, ой, конечно, правда, сопровождаемая голливудской обескураживающей улыбкой.
— И что, четыре дня блуждал? — не унимался молодцовый командир.
Ответом явилась такая композиция рта, что у прибывшего стали видны передние резцы, а носогубная складка сложилась вчетверо. Лёлик был стопроцентно уверен в риторичности данного вопроса. В итоге, он с первых дней поставил себя так, что велено ему было появляться только на утренних построениях. А дальше — по собственному плану, утверждённому собой же.
Представляете, какая служба началась у следующего по счёту нашего товарища, дяди Славы, если учитывать, что он очутился во
А что же стало с нашим третьим товарищем, истинным балтийцем, горцем и просто славным хлопцем — Большим Эдом?
Эд. Очень, очень оптимистичный товарищ, производитель тех фраз, которые потом становятся нарицательными. Организатор справедливого массового обращения в прокуратуру против медицинской школы. Характер отличный. В меру отважен. Крайне деятелен. Обладает хорошими руководительскими данными. Любит звук работающего двигателя и свёрнутые в копны поля. Среднего роста. Пропорции конечностей соблюдены. Имеет правильные черты лица. Специализация: врач общей практики. Не курит. Не пьет. Много. По утрам делает зарядку. Холост.
Пользуясь предоставленным случаем, постараемся привести выдержку из его вдохновляющего письма к одному из главных героев:
«Здравствуй, Михалыч, дорогой. Ты даже не представляешь, как я рад твоему письму. Теперь о себе по порядку.
Приехал я в Балтсрийск (!) (тысяч 35 людей, но какой-то такой недоделанный и убогий, аж неприятно), даже с желанием послужить.
Попал начальником ПМП (двухэтажное здание у болота). В первый день я вышел с ощущением того, что я в этой жизни что- то не понимаю, после второго дня я понял, что служить не буду. В понедельник об этом всем сказал начальству. Все обалдели — как это так, такое шикарное место. Место конечно шикарное, на отшибе этого чертова Балтсрийска, где одни урки живут. Когда прихожу в бригаду, ощущение, что попал на край света. Короче, как водяной — мои подружки пиявки да лягушки. Одна радость, что это не корабли. Был у наших на кораблях — не дай Бог. Звонки, беготня, какие-то построения, короче полный anus .
Здесь на разных посудинах служат наши товарищи (из старых лишь Авраам — яркий пример того, что становится с человеком через год на флоте, дорог каждый день, он теперь полный аут). Я все время забываю, как эти корабли называются, что-то типа: «Неустойчивый», «Неукротимая рвота», «Беспонтовый», «Нерадивый», «Бесплатный» и т. п. Ещё трое на берегу: врач приемного центра, спецантрополог, разведка посёлок Январный…
Я живу в ПМП, в кладовке — это более или менее приличное помещение во всем здании (иногда на первом этаже по полу плавают в кильватерном строю рыбки похожие на фекалии), везде течет крыша, плесень на стенах.
На самих кораблях был пару раз, сказали, что могут сделать мне большой подарок и взять в настоящее море на стрельбы — я вежливо отказался (мне кажутся подозрительными эти корыта, особенно после того, как в Питере чуть не утонул флагманский эсминец на параде, от взрыва УЧЕБНОЙ мины), все разваливается.
Должен много чего и всем, и все за свой счет. Крутые дядьки пообещали помочь с увольнением, так что стараюсь вести себя более или менее адекватно, но последние события подталкивают к тому, чтобы вести себя по-академически — пускай сначала найдут. У меня уволили начальника аптеки и всю аптеку хотят повесить на меня, а там до хрена всяких шкафов, стерилизаторов и прочего. Я пока отбрыкивался, но безуспешно. Короче одна нервотрепка и все это — на халяву.
Жилья нет и реально говорят, что не дадут, тем более холостому, но это полбеды —эта дыра считается чем-то вроде курорта для умственноотсталых (кто еще поедет отдыхать в такую холодину) и поэтому половина жилья сдается посуточно, а вторая на длительный срок — от полугода. Очень надеюсь не застрять здесь на столько. Был в местной барухе
Извини, Михалыч, но у меня здесь нет компьютера, нет Интернета, нет фоток (чтобы потом ничто не напоминало об этом времени), так что всю историю болезни придется чувствовать со слов. Удачи. Всем привет».
Так можно и ёжика родить…. Не имея с ним никаких контактов. А можно и на тот свет прямиком. Недалеко. Вот тебе и «разрешите представиться».
ГЛАВА 2 СОЛНЦЕ, МОРЕ И ГРИБЫ
Солдат спит, а служба идёт.
Представившись и поняв, что служба уже идёт полным ходом, мы решили немного отдохнуть. Отдых наш осуществлялся ежесуточно, и каждую свободную минуту мы старались схватить за жабры.
Лето только началось. Стояла крайне невыносимая для Севера жара — целых 25 градусов выше нуля, по Цельсию или 40 градусов по Фаренгейту, если кому так удобнее. На карликовых берёзах пели пернатые, сопки манили приятной прохладой и обилием вкуснейших ягод и огромных грибов.
Таких грибов, какие могут получиться только под воздействием альфа- и бета-лучей. Шляпки этих грибов, раскинувшись точно зонты, заманчиво блестели на солнце и, порой казалось, что они сами источают некоторое невидимое излучение. Ножки грибов тоже впечатляли: они запросто могли поспорить с молодыми деревцами. Пальцами их было не обхватить. Двумя словами — грибы-великаны.
Тем временем, мне персонально удалось совместить приятное с полезным: выйти в море на проверку маяков и превосходно порыбачить. Рыбалка в Северном море— полнейшее удовольствие. Кидаешь блесну и тут же получаешь рыбу, размером минимум с нос торговца по имени Ара. Не надо ни червяков, ни подкормки, ни наживки — просто одну блесну и жирный трёхконечный крючок. Встаёшь на глубину 50 метров, достаёшь удило и вперёд. Чудесная рыбья чешуя блестела в солнечных лучах, будто золотая кольчуга. Руки непроизвольно хватали добычу, а разум требовал продолжения банкета. Не рыбалка, а одно сплошное удовольствие. Поняв, что это максимальное развлечение из тех, которые могу я получить от военных, мой интерес к службе стал равен практически абсолютному нулю.
Но, до того дня, как я потерял к службе интерес, мы с товарищем много интересного увидели и на собственной шкуре прочувствовали. Чем могут занять себя два молодых доктора в солнечный летний день? Правильно, пойти по сопкам и полюбоваться на море. Это ведь почти край земли. Ощущение, что стоишь на обрыве перед пропастью, у которой нет дна. Складно переливающиеся сопки, постепенно уходя в море, создают картину некого плацдарма, готового плавно отправлять непослушных ему сыновей и дочерей на суд самой высшей инстанции — в преисподнюю.
А какое оно, Северное море! Словами это не передать. Цвет его зелёно-изумрудный и в то же время крайне прозрачный. Так и хочется искупаться и понырять в толщу вод, если бы не помнить, что температура в этом самом море с трудом приближается к десяти градусам тепла, даже летом. Судороги моментально захлестнут тело такого смелого дай- вера, который сунется в эту ослепительную бездну, плавно переходящую в Свирепый Ледовитый Океан. В этом случае, даже медузы своей жалящей кислотой не согреют его остывающую плоть.
А медузы там, смею Вас заверить, не «хи-хи ха-ха», а «о-хо-хоюшки хо-хо»! Габаритами они с хорошую кавказскую овчарку, это точно. Цвета — огненной меди, с извилистыми щупальцами формой своеобразных лент и напоминают скорее морские водоросли, нежели гроздья винограда, как у их южных сородичей. Смотришь на всё это творение природы и ощущаешь себя песчинкой в огромном мире, созданном несколько миллиардов лет тому назад.
Сделав тридцать шесть экзотичных снимков края Света и себя на этом краю, мы повернули в обратный путь. Увидев же, сколько нам пилюкать (топать, пешкарить, выбирай, что нравится) до городка, мы потеряли всю бравость, и красота летних сопок с Чёрным морем померкла в наших глазах. Пятнадцать километров по сопкам — это даже спортсмен не каждый выдержит.