И пришел дракон

Вайцулевич Алиса

– Мы пришли, – зачем-то сказал Тамариэль, хотя я и так поняла, что именно эти портреты он хотел мне показать. – Здесь все предки дракона. На правой стороне – прямые наследники, по обычаю, мужского пола. На левой стене – жены, матери и сестры. Есть галереи других детей наследников, но они находятся в ужасном состоянии. Дракон не любит бывать в них.

Мне было мало дела до того, что любит дракон. Меня привлекали портреты. Здесь были на вид обычные люди – мужчины и женщины. Не знаю, смогла ли бы я предположить, что они на самом деле драконы.

Самые первые портреты напомнили

работы художников эпохи Возрождения – видимо, это не удачная стилизация, а потому, что картина была написан в ту эпоху. Но, конечно, эти портреты отличались от виденных мной прежде. Здесь преобладали темные краски. Художник изображал или на фоне замка, или на поле битвы. Женские портреты были более светлыми – большинство из них были изображены на природе.

Что до черт лица, мужчины были довольно разные. Но все сухопарые, величавые, в доспехах. Имена мало мне говорили, даты жизни – чуть больше.

Но в каждом портрете чувствовался характер. Один из предков моего похитителя был изображен в тронном зале, несколько тучным. И его окружал стол с закусками. Надпись гласила: Рехек, 1355–1499.

– Кто был этот Рехек? – спросила я у Тамариэля.

– Рехек был младшим, восьмым сыном Врарга. Он не должен был оказаться Великим драконом, – промолвил нехотя спутник, – Это длинная история.

– А мне интересно. Да и торопиться мне пока некуда, – горько заметила я.

– Если хочешь, я принесу тебе эту главу хроники Северных драконов.

Моя голова пошла кругом:

– Погоди, Северные драконы? И кто такой Великий дракон?

Тамариэль недовольно поджал губы:

– Ах да, ты ничего не знаешь. Вечером принесу Главу о Врарге и его сыновьях. И ты все поймешь.

Я посмотрела на толстые корешки книг, провела по одному из них указательным пальцем:

– Прямо семейная сага.

– История Северных драконов очень интересная, – подытожил мой новый знакомый, – Давай вернемся к картинам.

Я не возражала. Вообще, к любой живописи была равнодушна, кроме портретов. Меня занимало рассматривать лица, выражение глаз, изгиб губ. Особенно мне нравились портреты исторических личностей. Человека давно нет на земле, но он остается на полотне. Художник таким образом дарит изображенному вечную жизнь. А с другой стороны, никогда не знаешь, какими они были в реальности, ведь существовали строгие правила, касательно канонов изображения.

– Это Тесс, бабушка дракона, – Тамариэль уже стал моим личным гидом, повествуя о нарисованных, – Она постоянно терроризировала и убивала людей, крала их скот. Привлекала слишком много внимания.

Я пристально всмотрелась в лицо этой женщины. Острые скулы, будто нечесаные, темно-рыжие волосы, слишком крупный нос для столь узкого лица. А взгляд светло–серых глаз пронзающий, немного насмешливый. Кривая усмешка говорила про уверенность в своих силах.

– Действительно. Огромного ящера в небе сложно не заметить. Вряд ли его можно принять за грозовое облако, – съязвила я. Моя ирония была направлена на себя же, ведь дракона я не увидела.

Тамариэль вел меня за собой, к следующему портрету.

– Драконы – великие маги. Их надежно скрывает волшебство.

Поэтому ты никогда не увидишь этих гордых созданий, рассекающих небесную твердь.

– Ты мог бы говорить менее пафосно? – пошутила я.

– Извини.

Я не удержалась и фыркнула. Мою шутку про пафос новый знакомый воспринял буквально. Возможно, он даже не знает, что такое сарказм. Это может стать проблемой.

 Тамариэль неплохой человек, хоть и немного дичится меня. Парень не привык к людям, но у меня будет время его разговорить.

Сердце сжалось от этой мысли. «Будет время». Сколько его здесь будет? Не вся ли жизнь? Стало настолько больно, что мне захотелось прямо сейчас затопать ногами, закричать во всю мощь легких: я хочу домой! Верни меня домой!

Тамариэль не мог помочь, но мне хотелось кричать ему о своих чувствах. Уже неинтересны портреты этих мерзких существ, я не могу дышать затхлым воздухом. Как я хочу выйти на свободу. Но парень не понял бы меня. Он давно пленник этого проклятого места, свыкся со своим положением. Неужели пройдет десяток лет – и я тоже привыкну?

 Не хотелось устраивать истерики, поэтому, когда Тамариэль начал рассказывать про двоюродного брата дракона, я старалась слушать. Но мысли о доме и свободе не покидали меня. Ноги с трудом двигались, настолько тяжела была их ноша – не только тело, но и черные мысли. Мне срочно требовалась опора. Я даже заприметила подходящее кресло в углу. С темно-красной обивкой и высокой спинкой.

– Не возражаешь? – я махнула рукой в сторону кресла.

Тамариэль кивнул мне, продолжая рассказывать. Чем дальше мы проходили, тем разговорчивее и красноречивее становился Тамариэль. Его глаза были полны вдохновения, а голос чуть выше, эмоциональнее. Видимо, его занимала история проклятых драконов. С другой стороны, что ему еще делать? Надо как-то коротать век. А история – это интересная наука.

– Расскажи мне о драконах, – попросила я, когда Тамариэль замолчал.

Парень озадаченно посмотрел на меня:

– Зачем тебе это? До похищения ты даже не знала о существовании драконов.

– Да, – я поежилась, чувствуя себя неуютно под взглядом Тесс, – Но меня украл настоящий дракон! Мне надо знать как можно больше.

Тамариэль что-то напряженно обдумывал, обозначились заметные морщинки на лбу. Сколько же парню лет на самом деле?

– Разве ты не слышала преданий? То, что рассказывают люди. Писатели, сказочники, сумасшедшие.

Мне было неуютно сидеть, когда Тамариэль стоял. Но кресло было слишком мягким, да и подлокотник, в который я вцепилась, дарил относительное спокойствие.

– Известно немного. Драконы живут в пещерах, сторожат клады. Похищают невинных девушек и охраняют их в своем замке. Выдыхают пламя. Любят золото, – каждое слово я говорила медленно и спокойно, потому что Тамариэль, как хищник, плавно приближался ко мне. Сел на небольшую табуретку, которую я сперва не заметила. Наверное, на нее раньше клали ноги, когда сидели в кресле. Мой папа часто мечтал о такой в нашем доме. А мама всегда говорила, что у нас и так много всякого барахла, которое мешает передвигаться по квартире.