И пусть даже одержимые злом
Шрифт:
— Алло?
— Сэм?
— Хм-м-м?
— Сэм, ты проснулся?
— А? Кто говорит?
— Это Зак Блейк.
— О, привет, Зак, что… — последовала долгая пауза. — Сейчас полвторого ночи. Что у тебя..?
— Я нахожусь на острове Виноградник Марты, Сэм. Ты уже проснулся?
— Проснулся, проснулся. Что случилось?
— У меня неприятности с полицией.
— Что еще за неприятности?
— Они предполагают, что я убил человека.
— Что! Что ты сказал?
— Ты можешь приехать сюда, Сэм?
— Где ты находишься?
— В Эдгартауне.
— За
— Пока нет. Но думаю, что посадят.
— Эдгартаун… Как мне туда добраться?
— У компании «Нортист» есть сюда рейсы. А до аэропорта ты можешь взять такси.
— А ночные рейсы есть?
— Не знаю. Тебе придется узнать в справочной.
— Узнаю. Если я не приеду ночью, то буду там рано утром. Ты не признался в чем-либо, нет?
— Нет.
— Ты не делал никаких заявлений?
— Нет.
— И не делай. Какой там номер телефона? — Зак дал ему номер. — О'кей. Я наведу справки насчет авиарейсов и, наверное, перезвоню тебе. Не говори ни слова, пока я не приеду. — Сэм помолчал. — Это точно не твоя работа?
— Да нет, черт возьми!
— О'кей, до встречи, — Сэм повесил трубку.
Зак положил трубку на рычаг. В комнату вошел Уитсон.
— Закончили?
— Да.
— Вам понравится у нас в тюрьме, — пообещал Уитсон. — Она старая, но очень чистая.
Зак промолчал. Полицейский в форме взял его за руку и поинтересовался в шутку:
— Вы останетесь на регату?
Глядя с улицы, догадаться, что это деревянное здание — тюрьма, было невозможно. Только взглянув сбоку, становилось ясно, что задняя часть сделана из кирпича. Фасад его выглядел как большой частный дом, обнесенный штакетником. Табличка слева от двери указывала всякому входящему, что в этом здании расположен полицейский участок округа Дьюкс. Даже изнутри здание выглядело, как обыкновенный жилой дом.
За исключением камер.
Камеры располагались в задней, кирпичной половине здания. По шесть камер — на первом и на втором этаже. В каждом блоке по три камеры в противоположных сторонах дома. Тяжелые металлические двери отделяли блоки камер от остальной части здания. В каждой двери было небольшое окошко, устроенное на уровне глаз, с плотно закрывающейся откидной металлической створкой.
Эдгартаунский полицейский позволил Заку идти между ним и тюремным охранником. Они открыли железную дверь в камерный блок по левую сторону здания и проводили Зака в камеру в конце коридора. Камеры были просторными, по крайней мере десять на десять футов. В каждой из трех камер находилась узкая койка и встроенная в стену металлическая кабинка с ведром для санитарных нужд.
— Если вам захочется до ветру, — объяснил охранник, — то просто крикните. В конце камерного блока есть настоящий туалет. — Он открыл камеру. — Я бы предложил вам какие-нибудь журналы, но свет уже давно выключен.
— Спасибо, — поблагодарил его Зак.
— Советую вам поспать немного.
— Это дельный совет, — согласился Зак.
Дверь камеры с лязгом захлопнулась. Охранник и полицейский ушли. Тяжелая металлическая дверь в дальнем конце камерного блока закрылась, и свет снова погас.
Глава
Звонок от Сэма Дитриха раздался в восемь утра. Полицейские проводили Зака из камеры в комнату с письменным столом и телефоном. Трубка была уже снята с рычага. Он поднес ее к уху:
— Алло?
— Зак?
— Да. Это ты, Сэм?
— Да. Слушай, я…
— Где ты находишься?
— В Нью-Йорке.
— Когда ты отправляешься?
— Вот и я как раз об этом. Я никуда не отправляюсь.
— А в чем дело?
— Я не могу взять этот чертов авиабилет. Они, похоже, заказаны вперед на недели. От четверга до понедельника. По всей видимости ребятки летают на этот остров, как к себе домой. Я сказал служащим авиалинии, что мне нужно по неотложному делу, но единственное, что они смогли сделать, это внести меня в список ожидающих.
— А если поехать на машине, Сэм?
— Я и это попытался сделать. Мне нужно было заранее заказать место для автомобиля на пароме. А у них в этот уикенд нет ни одного свободного места.
— Но, ради бога! Ты ведь можешь оставить машину на материке!
— Разве? — спросил Сэм так, будто подобная мысль ни разу не приходила ему в голову.
— Конечно. Слушай, Сэм…
Дверь открылась. Зак обернулся. В дверном проеме стоял лейтенант Уитсон.
— Это звонит ваш адвокат? — осведомился он.
— Да.
— Скажите ему, что все в порядке. Я отпускаю вас.
— Что?
— Вы не ослышались. Передайте это вашему адвокату.
Зак сообщил об этом Сэму. Тот был явно сбит с толку, но в голосе его почувствовалось облегчение. Он посоветовал Заку бросить все к чертям, как можно скорее возвращаться в Нью-Йорк, и повесил трубку. Зак положил трубку на рычаг и повернулся к Уитсону.
— Это для меня сюрприз. Что случилось?
Уитсон пожал плечами:
— Рано утром, на заре, я послал несколько человек на пляж. Мы нашли ваш томагавк.
— И поэтому вы меня отпускаете?
Уитсон пристально взглянул на него:
— Я буду говорить с вами начистоту, мистер Блейк.
— Валяйте.
— Я знал, что вы ее не убивали. Я знал это, когда мы забрали вас. У вас темные волосы, а у убитой в кулаке были зажаты светлые волосы. Но вы ведь ездили туда на встречу с ней, и я хотел знать, почему. Я все еще хочу, чтобы вы сказали мне об этом.
— Я не могу, — откровенно признался Зак.
— О'кей, поступайте как знаете. Хотя вы могли бы избавить нас от многих хлопот.
— Прошу извинения.
— Разумеется. Но с вами не до конца еще все ясно, мистер Блейк. Вам следует помнить об этом. Многие вещи в этом деле очень дурно пахнут.
— А что еще случилось?
— Муж этой женщины и сын. Они оба исчезли.
— Куда исчезли?
— Мы не знаем. Его лодка все еще у причала, значит, он не выходил в море. На острове много лесов. Возможно, он прячется где-нибудь в зарослях. Мы найдем его. Рано или поздно, но мы его найдем.
— Почему вы думаете, что он прячется именно от полиции? Он может опасаться того, кто убил его жену. Об этом вы не подумали?