И пусть даже одержимые злом
Шрифт:
— Достаточно, — мужчина протянул Заку руку. — Из-за шрама мне дали прозвище Ахав. На самом же деле меня зовут Эбрахам.
Зак крепко пожал руку рыбака.
— Какое из этих имен вам больше нравится?
— А мне все равно. Я отзываюсь и на то, и на другое. Я помню этот случай. Женщину вроде бы звали Мэгги.
— Мэри, — поправил Зак.
— Точно, Мэри. Так вы все еще хотите знать, кто меня нанял?
— Да.
— Один тип. Фамилия — Карпентер.
— В Оук-Блафс, вы сказали?
— Да.
— Каким образом он нашел вас? У него что — контора?
— Да нет. Он сказал, что у него есть лодка, он хочет
— Где вы встретились с ним?
— В баре. Как раз напротив карусели. Вы бывали в Оук-Блафс?
— Нет.
— Там есть один итальянский ресторан, сразу как въезжаешь в город. Там что-то вроде перекрестка. И карусель еще напротив. В ресторанчике-то он меня и нашел. — Ахав опять немного помолчал, потом ухмыльнулся, — есть у меня одна слабость, люблю иногда выпить.
— Фамилия у него, значит, Карпентер, а имя?
— Про имя ничего не знаю.
— Когда вы завтра выходите в море?
— Рано утром.
— И далеко?
— Не знаю, он ничего об этом не говорил.
— Рыбу ловить?
— Наверное. Для чего же еще выходить в море на рыбацкой лодке? Это ведь вам не прогулочный катер.
— Сколько он вам обещал?
— Простите, мистер, но это уж дело мое, — сказал Ахав.
— Ничего, понимаю. В конце концов это не так важно. Что ж, спасибо.
— Не за что, — Ахав снова пожал Заку руку. — У меня тоже есть жена, мистер Блейк. Удачи вам.
— Еще раз спасибо.
Зак прыгнул обратно на причал и направился к дому.
— Он платит мне тридцать долларов в день, — прокричал ему вслед Ахав.
Глава четырнадцатая
Если у каждого людского сообщества должен быть свой Кони-Айленд, [1] то Оук-Блафс был Кони-Айлендом этого острова.
Зак въехал в город около одиннадцати утра, минуя пришвартованные слева у берега суда. Первым признаком того, что он въезжает в карнавальный город, было множество колесных пароходов. Пароходы были предназначены непосредственно для развлекательных прогулок, и ни один уважающий себя моряк не приближался к ним ближе чем на десять футов.
1
Район Нью-Йорка, где расположены парки и увеселительные заведения.
По мере того как он углублялся в город, высматривая место, где можно оставить машину, он все больше поражался количеству баров на каждой улице. Он знал, что Оук-Блафс и Эдгартаун были единственными «мокрыми» городками на острове, и тем не менее, ему показалось, что Оук-Блафс слишком уж отчаянно пытается перещеголять своих «сухих» соседей.
Он припарковал машину в трех кварталах от карусели и пешком пошел назад по главной улице. На улице было полно народу, и он наверняка не обратил бы внимания на парня, идущего сзади, не будь на этом парне ярко-оранжевой рубашки. Эта полыхающая рубашка сразу бросилась ему в глаза, и по мере того, как он шел мимо прилавков с «хот-догами», с мороженым, с сахарной ватой, он все больше и больше убеждался в том, что парень в оранжевой рубашке следует именно за ним. Несмотря на
Зеркало за стойкой бара было завешено рыболовной сетью. Зал был длинным и узким. Два человека, оба в рыбацких сапогах, играли в шафлборд. Стойка бара была вся изрезана и покрыта зазубринами. Судя по количеству пронзенных стрелой сердец с инициалами, Оук-Блафс был на редкость любвеобильным городом. Зак пододвинул обитый дерматином табурет и сел. Парень в оранжевой рубашке устроился у другого конца стойки и заказал пиво. Бармен принес ему пива и затем подошел к Заку.
— Вам? — спросил он.
— Водки, — ответил Зак. — И человека по имени Карпентер.
— Водка у меня имеется, — бармен подцепил щербатый стакан, достал бутылку с полки под сетью и налил.
— Хотите запить чем-нибудь?
— Дайте воды. Так как насчет Карпентера?
— Никогда о таком не слышал. Вы из полиции?
— А разве похож?
— Полицейские из Эксл-Сентер все похожи на выпускников Гарварда. — Бармен пожал плечами. — Если к тебе подходит какой-нибудь тип и задает вопросы, значит, он либо легавый, либо бандюга. А я не прислуживаю ни тем, ни другим.
— Я и есть ни тот, ни другой.
— А зачем вам нужен этот самый Карпентер?
— Он завтра выходит на лодке в море. Мне бы тоже хотелось порыбачить. Вот я и подумал, может, он возьмет меня с собой.
— Это большой рыбак, — вступил в разговор парень в оранжевой рубашке.
Зак повернулся к нему:
— Вы говорите о Карпентере?
— Я не знаю никакого Карпентера. Я говорю о вас, — усмехнулся парень. У него была прическа с высоким коком, лицо его обрамляли длинные черные баки. Глаза были карими, жесткими, с несообразно длинными, девичьими ресницами. На узких губах — едва заметная глумливая ухмылка. На вид ему было не больше семнадцати, но он был превосходно сложен; оранжевая рубашка туго обтягивала тренированные мускулы.
— Я бы посоветовал тебе заняться своими делами, сынок, — сказал Зак.
— Я не принимаю советов от незнакомцев, — ответил парень.
— Закрой пасть и не лезь не в свои дела, Роджер, — вмешался бармен.
— Разве я не плачу за пиво?
— Это не дает тебе…
— Не надо меня толкать, Билл. Я не люблю, когда меня толкают.
— Важная персона, — с отвращением произнес Билл, отпуская парня. — Если вам надо нанять лодку, мистер, так их здесь полным-полно. Разве она обязательно должна принадлежать Карпентеру?
— Да нет. Но я подумал, вдруг вы его знаете?
— Чужакам не следовало бы соваться со всякими вопросами, — бросил Роджер со своего конца стойки.
— Ты не хочешь пойти прогуляться? — поинтересовался Зак.
Роджер помолчал мгновение, затем кивнул:
— И в самом деле, пойду. — Он быстро поднялся с табурета, заплатил за пиво и вышел из бара.
— Никому от него покоя нет, — посетовал Билл. — Негодяй. Уже успел отсидеть.
— В его-то годы? — удивился Зак.
— Ему девятнадцать. Не связывайтесь с ним, если не хотите иметь дело с полицией.