И пусть вращается прекрасный мир
Шрифт:
В Сайгоне не нашлось такой большой газеты, чтобы слепить все куски воедино.
Она затягивается поглубже, позволяет табачному дыму осесть в легких: слышала где-то, что сигареты помогают от скорби. Одна хорошая затяжка — и забываешь, как плакать. Организму не до того, отвлекся на отраву. Неудивительно, что курево так запросто раздают солдатам. Вот уж точно — «Лаки Страйк». [56]
Она замечает на перекрестке внизу черную женщину, вполоборота. Высокая, полногрудая. Платье в цветочек. Похоже, Глория. Но сама по себе, без подруг. Чья-то домработница, скорее всего. Поди угадай. Было бы славно сбежать по лестнице, выскочить на угол, подхватить ее, Глорию, самую любимую, обнять крепко-крепко, привести домой, усадить, сварить ей кофе, поговорить, посмеяться и пошептаться, ощутить родство, всего-навсего. Вот чего хочется. Наш маленький клуб. Наша недолгая пауза. Глория, родненькая. Днем и ночью одна-одинешенька в своей многоэтажке.
56
Марка сигарет, буквально «Удачный ход» (англ.).
Может, Глорию удастся нанять. Привести в семью. Мелкая работа по дому. Тут немного, там чуть-чуть. Можно будет вместе сидеть за столом на кухне, коротать дни, пропускать порцию-другую джина с тоником, а часы пусть себе текут мимо, она и Глория, в уюте, в радости, да, Gloria, in excelsis Deo. [57]
Женщина внизу скрывается из виду, завернув за угол.
Клэр топчет окурок и бредет к двери. Немного кружится голова. Весь мир на миг качнулся вбок. Вниз по ступеням, в голове туман. Джошуа никогда не курил. Может, на пути к небесам и попросил сигарету. Вот мой большой палец, а вот моя нога, вот глотка, вот сердце, а вот и легкое, эге-гей, давайте сложим все это вместе ради последней «Лаки Страйк».
57
«Слава в вышних Богу» (лат.) — древний христианский гимн, названный по первой строке текста.
Снова дома, через ход для прислуги, из гостиной доносится звон часов.
Добраться до кухни.
Мутит немного. Надо отдышаться.
Чтобы воду вскипятить, ученая степень не нужна, так?
Она неуверенно движется по коридору — опять на кухню. Мраморная столешница, шкафчики с золочеными ручками, множество белых машинок. В самом начале утренних чаепитий взяли за правило: гости приносят пончики, кексы, рулеты с кремом, фрукты, печенье, хворост. Хозяйка готовит чай и кофе. Так создается нужный баланс. Она подумывала заказать целый поднос вкусностей у Уильяма Гринберга на Мэдисон — радужные пирожные, ореховые кольца, халу и круассаны, — но не хочется выделяться. Выпендриваться. Не хватало еще.
Она увеличивает пламя под чайником. Маленькая галактика пузырьков и огонь. Хорошая французская обжарка. Мгновенное удовольствие. Расскажите это вьетконговцам.
Рядок чайных пакетиков на стойке. Пять блюдец. Пять чашек. Пять ложек. Может, смеха ради поставить молочник в виде коровы? Нет, это слишком. Аляповато и смешно. Но отчего бы не улыбнуться? Разве доктор Тоннеманн не советовал мне смеяться почаще?
Будьте любезны, смейтесь на здоровье.
Смейся, Клэр. Отпусти себя, не зажимайся.
Хороший врач. Не давал ей пить таблетки. Лучше постарайтесь каждый день немного смеяться, это прекрасное средство, сказал он. Таблетки — запасной вариант. Надо было принимать их. Хотя нет. Лучше уж смеяться. Умереть, веселясь.
Да, вырывать из пасти смерти смех. [58] Хороший врач, точно. Мог даже Шекспира ввернуть. Обхохочешься.
В одном из своих писем Джошуа рассказывал об азиатских буйволах. Они его поразили. Такие красивые. Он видел однажды, как отряд солдат забросал реку гранатами. Всем было очень весело. И впрямь пасть смерти. Покончив с буйволами, писал Джошуа, солдаты расстреляли ярких птиц на деревьях. Вообрази, каково было бы считать их потом. Можно пересчитать павших, но нельзя оценить потери. На небесах нет математики, мама. Можно измерить все остальное.Это письмо снова и снова возникало перед глазами. Логика во всем живом. Повторяющиеся узоры в цветах. В людях. В азиатских буйволах. В воздухе. Джошуа ненавидел войну, но его все равно туда отправили, хотя он успел обосноваться в Калифорнии, в исследовательском центре Пало-Альто. Вежливо попросили, не как-нибудь. Президент желал знать, сколько человек погибло. Самостоятельно Линдон Б. [59] не мог посчитать. Каждый день к нему являлись советники, выкладывали на стол факты и цифры. Потери сухопутных сил. Потери флота. Потери десанта. Потери гражданского контингента. Потери дипкорпуса. Потери медперсонала. Потери спецназа. Потери военных строителей. Потери Национальной гвардии. Но числа не желали складываться. Кто-то спутывал все карты. Журналисты и телевизионщики дышали Эл-Би-Джею в затылок, и ему требовались точные данные. Он мог отправить человека на Луну, а пересчитать мешки с убитыми — никак. Мог запустить на орбиту спутник, но был не в состоянии определить, сколько крестов
58
Цитата из комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви» (Акт 5, сцена II). Пер. Ю. Корнеева.
59
Линдон Бэйнс Джонсон («Эл-Би-Джей») — 36-й Президент США (1963–1969).
60
Отсылка к старой патриотической песне «Моя страна, свободы милый край…» (1831) на стихи священника Сэмюэла Смита (1808–1895), исполнявшейся на мелодию британского национального гимна.
Послужи своей стране, Джош. Если способен сочинить программу, которая играет в шахматы, то уж наверняка сумеешь определить, скольких наших уложили узкоглазые. Тащите сюда свои нули-единицы, герои. Научите, как посчитать жертвы осколочных снарядов.
Ему так и не смогли подобрать достаточно узкую в плечах форменную куртку и брюки нормальной длины. На трап самолета он взошел с голыми щиколотками. Я уже тогда должна была понять. Должна была позвать его назад. Но он отправился. Самолет взмыл в воздух и сделался точкой на фоне неба. В Тан-Сон-Нят уже были выстроены бараки. На военно-воздушной базе. Он рассказывал, их даже встречал небольшой духовой оркестр. Шлакобетон и столы из прессованных опилок. Комната, забитая умными шкафами PDP-10 и электроникой от «Ханиуэлл». [61] И все это приветственно гудело в честь новоприбывших. Кондитерская лавка, писал Джошуа.
61
PDP-10 — большая универсальная ЭВМ, в конце 1960-х годов производившаяся американской компанией Digital Equipment Corp. Honeywell Information Systems — подразделение одноименной американской корпорации, в 1970-х годах производившее компьютеры и периферийные устройства.
Ей так много хотелось сказать сыну на той бетонной полосе, в день его отлета. Миром управляют жестокие люди, взять хотя бы их армии. Если они прикажут, чтобы ты стоял смирно, лучше танцуй. Если прикажут сжечь флаг, размахивай им. Если прикажут убивать, воскрешай. Тезис, антитезис. Вывод, антивывод. Подчеркни это дважды. Все прячется там, в цифрах. Послушай свою мать. Послушай меня, Джошуа. Посмотри мне в глаза. Я должна сказать тебе кое-что.
Но он стоял перед ней, раскрасневшись, с коротким ежиком стрижки, и она молчала.
Скажи ему что-нибудь. Его сияющее лицо. Скажи хоть что-то. Скажи. Скажи ему. Но она только улыбалась. Соломон вложил звезду Давида в его руки и, отвернувшись, произнес: Будь храбрым.Она поцеловала сына в лоб на прощание. Отметила, с какой идеальной симметрией возникают и расправляются складки на спине форменной куртки, и уже тогда знала, просто знала, в самый миг расставания, что сын не вернется. Алло, Центральная? Соедините меня с Раем, кажется, мой Джошуа уже прибыл.
Не давай воли унынию. Ни за что. Черпай кофе ложкой, раскладывай чайные пакетики. Сопротивляйся. Воображай себя стойкой. В этом есть логика. Воображай и держись изо всех сил.
Каково это — быть мертвым, сынок? Как думаешь, мне понравится?
Ох. Звонок вызова. Ох-ох. Ложечка звякает об пол. Ох. Быстрые шаги по коридору. Вернись, подними ложку. Теперь порядок, да, полный порядок. Верните мне его живым и невредимым, мистер Никсон, и к вам не будет претензий. Заберите это мертвое тело, все пятьдесят два года, махнемся не глядя, я не буду жалеть, я не стану жаловаться. Просто верните его нам, подлатанным и красивым.
Держи себя в руках, Клэр.
Я не должна расклеиться.
Нет.
Теперь скоренько. К двери. К звенящему интеркому. Хорошо бы макнуть голову в воду, освежить мозги. Мгновенный холодок, как в тех кропильницах у католиков. Нырни и исцелись.
— Да?
— Ваши гости, миссис Содерберг.
— Ох. Да. Отправьте их наверх.
Слишком резко? Слишком быстро? Надо было сначала сказать: Прекрасно. Чудесно.С радостью в голосе. Вместо: Отправьте их наверх.Даже не сказала: Пожалуйста.Словно батраков. Водопроводчиков, декораторов, солдатню. Она вдавливает кнопку интеркома, вслушивается. Забавная старая штуковина. Слабые щелчки статики, шипение, далекий смех, хлопок двери.