И пусть время повернется вспять

Гом Валерия

— Что такое? — он схватил ее за плечи.

Она объяснила ситуацию.

— Райли, ты можешь как-нибудь узнать, правда ли это? — обратился он ко мне, — с помощью магии, или чем ты там занимаешься.

— Нет, — раздосадовано пролепетала я, — может, Деметрий? Я найду его сейчас.

— В этом нет нужды, — послышался голос отравителя, — уже я ничем помочь не могу?

Дроугон повернулся к нему.

— Что это значит? — прорычал он, а на лбу у него выступила испарина.

В ответ Деметрий кивнул в сторону замка, куда уже смотрели все остальные. Медленно, откуда-то издалека, сползала завеса, так, будто сгорал лист бумаги, обнажая объятое тучами небо и выпуская вперед стаю

ворон, которые с отчаянными криками стали кружить над лагерем.

— Вот дерьмо, — выругался Змей, и с громкими криками стал призывать к построениям. Долгое время никто из нас не двигался, но потом все разом словно вышли из оцепенения.

Но мы не успели построиться. Промедление было слишком долгим. Завеса спала окончательно, и на нас понеслась большая армия разных человекоподобных существ в угольно-черных доспехах, с длинными одноручными мечами и щитами в виде восьмиконечных звезд с шипованными умбонами. Они издавали нечеловеческие воинственные крики, пока бежали к нам, и, вот, наконец, первые ряды схлестнулись. Война началась.

Я почувствовала дурноту, у меня исчезли в момент все наработанные навыки. Я твердила себе фразу "коли острым концом", но руки абсолютно меня не слушались. До нас было еще далеко, я повернулась к Элис в поиске поддержки. Ее рядом не оказалось — она побежала подталкивать более юных участников военного похода. На лице девушки отражался азарт и некоторое удовлетворение, и я в которых раз ею восхитилась. Глядя на нее, у меня получилось взять себя в руки.

— Вперед не побегу, — сказала я сама себе, — но и не отступлю ни за что. Это шанс доказать себе, что я — Воитель.

Вторая волна штурма нашей армии началась сбоку, как раз с той стороны, неподалеку от которой стояла я. Я с трудом сдержала желание бросить все и метнутся куда-нибудь подальше, в безопасное место, и только крепче сжала меч, взяв в другую руку один из кинжалов.

Отовсюду слышались крики, они заглушали звон в ушах. Крики внушали панику.

Глаза врагов горели недобрым огнем. Та часть войска, что продвигалась в мою сторону, состояла из тех самых темных эльфов, тех, которые были безжалостными и восхитительно обученными убийцами. Они рубили моих союзников, не глядя, но, на счастье, и сами несли недюжинные потери.

— Райли, держи меч крепче, — прошептала появившаяся из ниоткуда Элис, — сейчас будет больно и страшно.

Она ринулась вперед, поразив разом двоих воинов впереди. А после этого я потеряла ее из виду, столь плотным был поток и врагов, и друзей. Я была вся в чужой крови, она хлестала отовсюду багровыми фонтанами, застилала глаза и лишала ориентации в пространстве. Руки предательски дрожали — а ведь я не убила еще ни одного. Отбежав в сторону, я протерла глаза и огляделась. Вовремя. На меня несся черный воин, обнажив устрашающе блеснувший на, вышедшем на миг, солнце меч. Я ловко увернулась от его лезвия, отразив удар так, что клинок противника скользнул по моему, упершись в гарду. Он сделал еще один удар, и снова мимо. И так несколько раз. Наконец, мне открылся шанс для удара в бок, и тут понадобился кинжал. Я замахнулась и нанесла удар, не видя, куда именно бью. Заточенная сталь легко прошла между ребрами врага, и он охнул. Его смятения хватило мне, чтобы сделать замах уже мечом и пронзить его грудную клетку. Мой меч окрасился в красный цвет. Эльф рухнул у моих ног, а по моему лицу потекли слезы. Уэйл был прав, это было больно. Недолго думая, я схватила меч убитого, потому что с двумя мечами было все же удобней, чем с мечом и дагой. Его меч весил примерно столько же, сколько и мой, но был несколько длиннее. "В любой момент смогу выкинуть", — утешала я себя, понимая неудобство.

Теперь на меня неслись

уже два противника. Но благодаря моему первому убийству, руки уже обрели уверенность, и я даже почувствовала былой азарт. Один из противников пробежал мимо (так бывает?), а второй легко увернулся от моего удара, отразив его щитом. Шипованный умбон задел мою руку, пробив тонкий слой стали, и вонзился в кожу. Меч убитого эльфа выпал из руки, потому что было чертовски больно. Чтобы не терять гордость, я зарычала вместо крика, и с двойным усилием стала наносить удары. Наконец, и этот враг упал навзничь.

Но я уже чувствовала усталость, и голова начинала кружиться от переживаний. У меня получилось убить еще одного, пока я не почувствовала резкую боль ниже шеи — противник напал сбоку и нанес рубящий удар, так, что у него получилось косо рассечь мне правое плечо до груди. Это было действительно больно, как будто кто-то прислонил к руке горящую кочергу. Я почувствовала, что теряю сознание от боли, но этого категорически нельзя было делать — я не должна быть слабой. Пришлось отбиваться левой рукой, несмотря на боль, пусть она и была значительно меньше, чем в правой, от столкновения с умбоном. Я уже чувствовала, что вот-вот выроню меч, как меня спас какой-то мужчина, сражавшийся неподалеку. Он метнул свой кинжал в моего противника, и тот пал с пробитой головой. Я не успела поблагодарить своего спасителя — некто сзади нанес сильный удар, и разделил его голову пополам. И вот тут я закричала, не в силах сдержаться.

— Не ори, — запыхавшись, рявкнула Элис, — не трать энергию.

Она подошла передохнуть, потому что в этой части практически не было сражения — оно переместилось на другой фланг.

— Меня ранили, — пробормотала я

Она отшатнулась.

— Сражаться можешь?

— Не правой рукой.

— Значит, заставь себя терпеть, — приказала она, — на боль отвлечешься позже. У меня самой бок кровоточит, я вот-вот упаду от потери крови. Но есть слово "надо".

С этими словами она ринулась в самую гущу сражения, будто, там без нее не справятся. Но делать было нечего, и, призвав прежний азарт, я последовала ее примеру. С каждым ударом, с каждым уворотом становилось все легче, и было проще не думать о боли.

Но хорошего понемножку. Я почувствовала тупой удар в голову — меня оглушили. Не удержавшись на ногах, я упала на колени. Я не знала, сколько часов мы уже сражались, но вдруг почувствовала такую усталость, что глаза непроизвольно стали закрываться.

— Вставай! — я почувствовала толчок в бок, и пришла в себя. Однако когда встала, все краски смешались, и я уже не отличала врагов от друзей. Мне показалось, что друзей осталось так мало. Это было очевидно, мы проигрывали.

Гул сражения постепенно стихал, и я видела, уже снова стоя на коленях, как перерезают глотку оставшимся тяжелораненым. Удар милосердия, так это называется, когда наносят смертельный удар в область шеи, глядя в глаза врагу. Я почувствовала, что потеряла слишком много сил, мне хотелось спать. Как вдруг меня подхватили сильные руки и поставили на ноги, придерживая за талию очень крепко. Я увидела, что наручи, красовавшиеся на руках мужчины, были черными.

— Отпусти, — дернулась я, но была так слаба, что вряд ли он это заметил.

"Вот и все", — подумала я. Конец. Плечо нестерпимо болело, и мне было адски тяжело оставаться в сознании. Но внезапно меня пронзило воспоминание об инструкции Уэйла, что делать в случае поражения. Я, что есть сил, пнула врага в колено, и отбежала. Он явно этого не ожидал, потому что просто смотрел на меня глупым взглядом. Он был в черных доспехах, но на поясе висела палица. "Негодяй!
– подумала я, — он своровал у кого-то из наших оружие!"