И расставил Паук свои сети

Давыдова Инесса

– Возьмите мою визитку, завтра в девять утра вам нужно будет прийти по указанному адресу, чтобы мы могли запротоколировать ваши показания.

– Но у меня дежурство. – Алена с надеждой посмотрела на директора, который именно в этот самый момент что-то внимательно изучал в повисших за окном серых тучах.

– Ваше начальство уже поставлено в известность. – Терентьев кивком попрощался с директором и первым вышел из кабинета.

Герман взял копию фотографии со стола и поспешил за майором. Уже открывая дверь, обернулся и спросил:

– А

какими были результаты этих анализов? Сопоставляемые образцы оказались родственными?

Девушка хотела что-то ответить, но директор жестом руки дал ей знак замолчать и повернулся к Герману:

– Чтобы узнать ответ на этот вопрос, вам потребуется решение суда. И, насколько мне известно, никто вам его не даст.

Герман ухмыльнулся и аккуратно, словно дверное полотно было хрупким, как фарфор, прикрыл за собой дверь.

Приехав в Управление, Терентьев первым делом потянулся к внутреннему телефону.

– Это я. Есть информация по Сорокиной? Понятно. А до мужа дозвонились?

Положив трубку, он задумчиво посмотрел на Германа.

– Ни мужа, ни ее. Информация о его месте работы – фальшачок. Ребята ездили по адресу ее регистрации, соседи сказали, что она давно там не живет.

– Когда человек устраивается на работу в органы, разве он не проходит проверку?

– Проходит. Судимости у нее не было, а для более детальной проверки ее документы даже не успели послать, – ответил майор и встал около доски. – Я все искал нестыковки здесь, а оказывается, дело в ненадежном свидетеле.

– Ты сказал, что в день происшествия покупать еду для всего отдела была очередь Сорокиной. Она несла коробки или пакеты с едой?

Майор задумался и покачал головой.

– Нет, ни пакетов, ни коробок у нее в руках не было. Она вбежала в здание только с сумочкой в руках.

– Может, она их уронила, когда увидела Архангельского в машине?

Терентьев открыл увесистую папку с фотографиями с места происшествия и начал просматривать.

– Нет, – отбросил он последнюю фотографию. – Ни пакетов, ни сумок.

– Так куда она ездила в рабочее время, если не за едой?

– Хороший вопрос. – Майор схватился за голову. – Как я не учуял ее фальшь!

Он закурил, встал у окна, в задумчивости посмотрел на служебную стоянку, швырнул зажигалку на стол и засунул руки в карманы брюк. Майор был на нервах, но Герман все же решился озвучить свою очередную идею:

– Неплохо было бы провести следственный эксперимент.

– Ты о чем? – Майор прищурился.

– Ты – в коридоре, как в тот день, Долгин – на стоянке. Нужно выстрелить из пистолета полковника внутри аналогичной машины. А ты, лейтенант, и все, находящиеся в здании, попробуете опознать звук выстрела.

– Следственный эксперимент уже был, – напомнил Михаил.

– С выстрелом? – уточнил Герман.

– Нет, просто каждый занял свое место, как в день происшествия, следователи проходили по этажам,

устанавливали маршруты передвижений каждого сотрудника и вели опрос о взаимодействии с полковником. Никто не сомневался, что полковник застрелился. Мы пытались выяснить, в каком он пребывал настроении.

– Так ты поможешь с экспериментом? – Герман выжидающе посмотрел на Терентьева. – Сам же посеял сомнения в том, что это самоубийство.

– Хорошо, я запрошу у начальства разрешение на следственный эксперимент… но прошла неделя.

– Попробовать стоит. – Герман взглянул на часы. – Сегодня у нас еще адвокат, мать полковника и вдова.

– Адвокат сегодня с нами встретиться не сможет, я ей звонил из канцелярии. Мать полковника еще не пришла в сознание. А вдова-то тебе зачем?

– Жены знают все, – многозначительно выдал Герман.

– Ну, тогда нам надо поторопиться, она завтра уезжает к сестре в Екатеринбург. Подождешь в машине? – Терентьев протянул Герману ключи от своего автомобиля. – Я к начальству.

– Он же сказал нам обоим зайти…

– Сказал, но если мы зайдем вдвоем, разговор затянется, а нам сейчас каждая минута дорога.

***

Следователи ждали встречи с Елизаветой Архангельской в просторной гостиной особняка. Как только Терентьев сообщил ей по телефону, что хочет нанести визит, вдова тут же позвонила деверю, а Валерий Сергеевич в свою очередь потребовал разговор без него не начинать. Герман такую реакцию предвидел, а вот майор разозлился не на шутку. Он ходил по гостиной взад-вперед и периодически бросал гневные реплики:

– Я знаком с этой семьей больше десяти лет и пришел поговорить с женой друга, а она заперлась наверху и не выходит, будто я ее в чем-то хочу обвинить!

Через несколько минут входная дверь открылась, на пороге появился Валерий Сергеевич в сопровождении водителя, который бухнул пакеты с провизией на мраморный пол.

– Не сюда! – взорвался Валерий Сергеевич, и всем стало понятно, в каком он настроении. – На кухню неси!

Архангельский прошел в гостиную и налил себе коньяку из бара.

– Вам не предлагаю, вы при исполнении, – сухо бросил он и пытливо уставился на Германа. – Я так понимаю, вместо того чтобы расследовать дело брата, вы приехали допросить его больную жену? – холодно спросил Валерий Сергеевич.

– Мы хотели выразить соболезнование и расспросить о последнем дне полковника! – вскипел майор.

Еле сдерживаясь, Валерий Сергеевич громко откашлялся, затем перевел взгляд на Германа.

– О чем вы хотите с ней поговорить?

– Одним из последних звонков перед смертью был звонок матери. Они проговорили семь минут. Возможно, жена вашего брата знает, о чем был разговор. Ведь после этого звонка ваша мать попала в больницу с инсультом. Позвольте мне поговорить с вдовой. – Герман посмотрел на раздраженного Терентьева и со значением добавил: – Наедине.