И смешно и грустно
Шрифт:
— Брат подарил.
— Брат подарил… ясно. А своего ничего нет. Еды нет, жены нет, детей даже нет своих. Да что там детей, телевизора — и то нет. Ученый…
Ему эти слова уже говорили много раз, но сегодня они почему-то звучали по-другому. Как сабли, отрубившие корзину, от воздушного шара мечты. Инопланетяне может никогда не прилетят а, вспоминая сегодняшнюю ночь, как он принимал «инопланетянку» — просто-напросто позор чистой воды. А если бы она была бы настоящая? А дети у всех уже есть, у брата двое, у алкаша Мишки и то четверо.
Игорь сидел,
— И что мне теперь делать? — спросил полностью раздавленный Игорь, такого чувства собственной никчемности он еще никогда не испытывал.
Девушка на минутку задумалась, да и не задумалась — просто вспомнила, что она сама тоже из подобной деревни.
— А хочешь, я тебе помогу? Ты же тоже мне помогаешь. Приедем в город, знакомые у меня есть, устроим сторожем, на первых порах хоть где-то жить будешь, а там видно будет. Может и женщину себе найдешь там в городе… Ну, что молчишь?
— Хочу… — в голосе появилась надежда, ведь хотя она не с другой планеты, но в какую-то секунду она ему стала ближе всех, всего в метре от него, а не за миллион парсеков.
— Но ты дашь мне обещание, что звезды свои из головы выкинешь. Согласен?
— Конечно, я уже на все согласен, — он о них уже не жалел, даже когда Мишка в больнице был, Игорь о них так и ни разу не вспомнил.
— Когда за бензином пойдешь? Уже светает.
— Через полчаса, Миха с Нинкой встанут, и я пойду. Не хочу детей будить.
Они еще полчаса сидели, и каждый думал о своём.
Стелла ждала его возле машины, а Игорь так и не возвращался. Она уже сходила в дом обратно, сняла со стены фотокарточки и, положив в пакет, вернулась назад.
«Да, куда он пропал…? А вчера, надо же, как все упились, поди, звонят сегодня на сотовый, и ничего понять не могут, интересно, когда они обо мне спохватились?» — улыбалась про себя Стелла.
Наконец она увидела, как он вышел из соседнего дома с канистрой. Шел быстро, почти бежал, за ним сзади мчался мужик в рваных тренировочных штанах и в майке, скорей всего как она поняла — Мишка, а за Мишкой еле поспевала Нина, в ситцевом цветном халате, с платочком в руках, и без конца всхлипывая на ходу. Михаил бежал рядом, пытаясь схватить Игоря за локоть, но тот нервно выдергивал.
— Игорёха! Ну, не дури… да куда ты собрался! Ну, хочешь, за Нинку тебе всё прощу, даже никогда не попрекну потом! Да стой ты…!
Подбежав поближе, они вдруг увидели незнакомую девушку и остановились как вкопанные. Она стояла, засунув руки в карманы своего плаща, спиной к солнцу, красный плащ в утренних лучах горел как рубиновая звезда, а ее волосы им показались золотыми.
— А-ах…! Инопланетянка…! — воскликнула тихонечко Нина и зачем-то спряталась за спину мужа.
Михаил тоже стоял, не понимая, откуда взялось такое чудо в этой заброшенной деревне.
— Здравствуйте! — улыбнулась «инопланетянка».
— Здравствуйте… — почти шепотом произнесли одновременно Михаил с Ниной.
Игорь слил бензин, поставил канистру и кивнул головой Стелле.
— Садись,
— Доедем? — уже в машине спросила Стелла.
— Доедем, — уверенно ответил вчерашний уфолог.
— Кстати, меня не Стеллой, а Настей зовут. Ну всё, трогай.
«Москвич», треща дырявым глушителем, покатил, увозя Игоря навстречу другой жизни.
— Я так и думала: рано или поздно он их найдет! — ткнула кулаком в бок мужа Нина, — А тебя кроме пьянства ничего не интересует.
В Колдобино Игорь больше не вернулся.
След на крыле
Полярный день и полярная ночь… свет и тьма… как белое и черное… как полосы жизни — плохая и хорошая…
Мысли Светы, сидящей в кресле самолета, прервал мужской голос.
— Добрый день, — услышала она и, обернувшись, увидела крепкого мужчину, ставившего сумку на багажную полку. Она не ответила, просто посмотрела на него грустным взглядом и чуть кивнула головой. Почти наголо стриженый, какой-то особый взгляд — не составило труда догадаться, кто он и что делал в этих краях.
Мужчина сел в кресло рядом, достал газету из внутреннего кармана куртки и положил в карман переднего кресла. Краем глаза Света обратила внимание на наколку на пальцах: синеватые буквы складывались в слово «Джек» и обозначали то ли имя, то ли прозвище их владельца.
Мужчина вздохнул, откинувшись на сиденье, закрыл газа и тихо произнес: «Все…».
«Все!» — мысленно подтвердила Света, — «Хватит быть дурой! Рвануть из Подмосковья на Магадан может только дура как я, поверив каким-то письмам, которые оказались полным враньем…».
— К кому-то прилетали? — поинтересовался сосед по перелету, не открывая глаз.
Свете не захотелось отвечать — в конце концов, какое его дело? Голос из динамиков сообщил пассажирам о том, что пора пристегнуть ремни.
Самолет, разогнавшись по взлетной полосе, вжал Свету в кресло и уже начал отрываться от земли. Света с детства не любила эти места возле крыла самолета. Даже, будучи маленькой, когда она с родителями летала на юг, ей нравилось смотреть в иллюминатор и наблюдать, как с каждой секундой домики на земле становятся все меньше и меньше, становясь такими игрушечными и таким красивыми. Дороги выглядели как правильные черточки, а леса и поля превращались в необыкновенную картину…
Но сейчас ей было все равно, даже наоборот — хотелось, чтобы это крыло закрыло всё, что там оставалось — закрыло как повязкой на глазах всю ее обиду и разочарование. Все эти три года ожидала этой встречи. Ложилась и засыпала только с одним: «Ну, когда же я тебя увижу, любимый…?».