И снова этот Баранкин, или Великая погоня
Шрифт:
– Перестань, Чёрт!
– сказал мужчина, - неужели ты не видишь, что это свои!.. Тимуровцы!..
Баранкин посмотрел на мужчину. Мужчина был лысый, с зачёсом волос слева направо, толстый, с выпирающим животом, отчего брюки его на спине задирались вверх, а на животе сползали вниз. Рукава рубахи были закатаны до локтей, обнажая здоровенные загорелые руки. Баранкин, лёжа перевел глаза на собаку и убедился, что она действительно похожа на чёрта. Черная, шерсть в завитках, а уши, как рога, торчат. По команде хозяина собака с неудовольствием перестала лаять.
– Я-то всё думаю,
– Мужчина постучал себя в грудь кулаком и для дела кашлянул.
– А вы, дядя, болеете?
– спросил Баранкин, приподнимаясь.
– Всё время болею, - подтвердил мужчина, потом подмигнул Баранкину и добавил: - за "Спартак"!..
– и захохотал, хоть уши зажимай, - так, так... Ты, - приказал он Баранкину, - поленницу собери, а ты, - сказал он Малинину, - закуски подбери!.. Я врача жду, а вы мне всю мою визитную карточку испортили!.. Ну как, деньгами будете возмещать убытки или работой?
Юра и Костя озабоченно переглянулись.
– У нас денег нет, - сказал Баранкин уныло.
– Сила есть, денег не надо, - сказал мужчина, - значит, будете отрабатывать... Кто что нарушил, тот то и возродит...
Баранкин и Малинин вместе, как по команде, поднялись с земли и, поглядывая искоса на собаку, которая почему-то очень внимательно следила за их движениями, принялись за работу. Баранкин собирал раскатившиеся по двору поленья, а Малинин сметал в совок остатки разбитой посуды, разбросанную и валявшуюся на земле закуску. Баранкин оглядел парники и высокий забор за ними, собаку на цепи, ручищи незнакомого дяденьки с закатанными по локоть рукавами и подумал: "Тут не сбежишь!" Ту же самую мысль можно было прочитать на лице Малинина.
– Прямей клади!
– приказал мужчина Баранкину, скрываясь в сарайчике.
Толстые поленья, ещё не просушенные солнцем, были тяжёлые-претяжёлые. Одно сорвалось и ударило Юру по ноге.
– Хи-хи-хи-хи-хи!
– раздалось вдруг откуда-то сверху.
Баранкин задрал голову и увидел на толстенном суку тополя, росшего на соседнем дворе, мальчишку рыжего и в веснушках, как яйцо кукушки. Он хихикнул тонким девчачьим голосом, прикрывая рот ладошкой, зубов передних, наверное, не было. Смех был ехидный, как перец.
– Ты созрел?
– спросил его после паузы Баранкин.
– В каком смысле?
– спросил рыжий, переставая хихикать.
– В прямом, - ответил Баранкин.
– Может созрел...
– ответил неуверенно рыжий.
– Тогда сам упадёшь с дерева или тебе помочь?
– намекнул грозно. Баранкин.
Рыжий подумал, а потом спрятался за ствол тополя. Баранкин и Малинин снова вовсю запыхтели над домашним заданием. Мужчина зачем-то выкатил из сарайчика детскую коляску, затем критически оглядел сделанную Юрой и Костей работу.
– Молодцы, тимуровцы!
– похвалил он.
– Да, не тимуровцы мы, - сердито заявил Баранкин.
– Не тимуровцы!..
– Раз помогаете, значит, тимуровцы, - сказал мужчина.
– Тимуровцы, это которые добровольно и сознательно, - сказал Малинин, - а мы помогаем не добровольно и ещё от сознания, что
– Правильно рассуждаешь, - сказал дяденька и, вручив Косте метлу, приказал, - дорожку подмети!
Пот с Баранкина лил в три ручья, у Малинина работа была попрохладнее. Он махал метлой больше для того, чтоб поднять ветер.
– Мы и права-то не имеем быть тимуровцами, - продолжал разглагольствовать Костя, - мы плохо учимся, - пояснил он.
– И вообще...
– Это плохо, - сказал мужчина, закуривая, - хуже двоек ничего нет на свете... Я, например, всегда любил получать пятёрки, семёрки... И даже десятки!.. Ха-ха-ха!
– закатился дяденька так громко, что Малинин чуть уши не заткнул.
– Таких отметок в школе нет, - сказал Костя.
– В школе нет, а на базаре есть!..
– Соображаешь, - повертел он пальцем у виска, обращаясь к Баранкину, и снова громко засмеялся.
– Ну-ка, грамотеи, отдохните чуток и сосчитайте-ка мне, сколько пятерок можно заработать на этой коробочке?..
– Дяденька взял со стоявшей рядом со столом тумбочки, которую Малинину не удалось опрокинуть при падении, картонную упаковку с надписью "Плоды Фенхеля" и прочитал: - "Применяется при заболеваниях верхних дыхательных путей как откашливающееся средство". Где я беру это средство?
Баранкин и Малинин молча глядели на мужчину.
– В аптеке! А почему я его беру в аптеке?
– продолжал мужчина, - потому что он у меня в парниках не растет. А за сколько я его беру?
Баранкин и Малинин продолжали молчать.
– За 18 копеек. А за сколько продаю, между нами тимуровцами говоря? За 20 копеек десертную ложечку!.. А почему другие-то не покупают не в аптеке, когда кашляют, а покупают у меня? Потому что, как сказал Александр Сергеевич Пушкин: "Мы ленивы и не любопытны"... Не ленив и любопытен только наш участковый, но мы уж как-нибудь обведем его вокруг пальца...
– А сколько же вы зарабатываете на этой коробочке?
– спросил Малинин.
– А вы мне, дружки, сами решите эту задачку.
– Коробочка стоит 18 копеек, - сказал Малинин.
– А ложечка 20 копеек.
– Сейчас сообразим, - сказал Баранкин.
– Нужно узнать, сколько ложечек в коробке...
– И помножить на 20 копеек, - добавил Малинин.
– Правильно, - сказал дяденька, - считайте и умножайте.
Баранкин и Малинин занялись подсчетом, больше всего под видом отдыха. Для этого они стали ложечкой пересыпать очень медленно содержимое коробочки на бумажку и считать ещё медленнее количество ложечек.
– Получилось, - сказал Баранкин, - 250 ложечек.
– Умножаем на 20 копеек, - подхватил Малинин, - итого 50 рублей.
– Молодцы! Правильно подсчитали! А на базаре сами убедитесь в этом...
– Как на базаре?
– начал было удивляться Костя.
– А так, - сказал мужчина, - будете помогать сегодня весь день мне, а пока - продолжим тимурленцию дальше!
Баранкин и Малинин переглянулись. Они думали, что они свое отработали, а тут этим даже и не пахло. Мужчина снова ни с того ни с сего засмеялся. Когда он перестал смеяться, Баранкин сказал: