«И сочтоша во всех полках 150 тысяч»: Сколько воинов не было в армии Ивана Грозного под Казанью в 1552 году?
Шрифт:
Он собирался вернуться в клинику. Собирался снова пытаться убить Трис.
Этого я позволить не мог.
Хамелеон направился обратно к гостинице, но я не дал ему дойти. В пустынном переулке между складами я спрыгнул с пожарной лестницы прямо перед ним.
— Привет, — сказал я спокойно.
Реакция у него была мгновенной. Хамелеон выхватил пистолет и выстрелил, но я уже двигался. Пуля просвистела мимо, а я оказался
Удар в запястье заставил его выронить оружие. Второй удар — в солнечное сплетение — согнул его пополам.
— Ты отравил девушку в клинике Озкорп, — сказал я, поднимая его за воротник.
— Не знаю, о чём ты говоришь, — прохрипел он.
— Лжёшь.
Я ударил его по лицу, и он отлетел к стене склада. Хамелеон попытался встать, но я наступил ему на грудь.
— Кто тебя нанял?
— Иди к чёрту.
Я наклонился и сжал его горло:
— Последний раз спрашиваю вежливо.
— Фиск... — выдавил он. — Уилсон Фиск...
— Фиск мёртв.
— Посмертный контракт. Если с ним что-то случится, я должен был ликвидировать всех, кто ему дорог.
— И ты решил начать с девятнадцатилетней девочки?
— Просто работа. Ничего личного.
Ничего личного. Он чуть не убил Трис, и для него это была просто работа.
Я поднял его и швырнул через переулок. Хамелеон врезался в мусорные контейнеры, но сумел встать.
— Слушай, парень, — сказал он, вытирая кровь с губы, — я могу отменить контракт. За определённую плату...
— Поздно.
— Подожди! У меня есть информация о других контрактах Фиска! Я могу...
Я не дал ему договорить. Удар в челюсть отправил его в нокдаун. Хамелеон попытался откатиться, но я наступил ему на ногу.
Хруст ломающейся кости эхом отразился от стен переулка.
— Ааааа! — закричал он. — Ты сломал мне ногу!
— Это только начало.
Я схватил его за руку и резко дёрнул. Плечевая кость вышла из сустава с мерзким звуком.
— Останавливайся! — визжал Хамелеон. — Я всё расскажу!
— Я уже всё знаю.
Следующим был локоть. Потом запястье. Потом вторая рука.
Хамелеон корчился на асфальте, его крики становились всё слабее. Он был в шоке от боли.
— Пожалуйста... — прошептал он. —
— А я выполняю свой.
Я сломал ему рёбра. Одно за другим. Методично, без спешки. Каждый хруст был местью за страдания Трис.
— Ты... ты псих... — еле слышно сказал Хамелеон.
— Нет. Я тот, кто любит.
Когда я закончил, Хамелеон представлял собой жалкое зрелище. Все конечности сломаны, рёбра раздроблены, челюсть вывихнута. Он был жив, но едва дышал.
— Знаешь, — сказал я, поднимая его изуродованное тело, — Фиск думал, что сможет мстить мне даже после смерти. Но он забыл одну вещь.
Я потащил Хамелеона к краю пристани, где в воду уходили старые деревянные опоры.
— Я тоже умею мстить.
Хамелеон пытался что-то сказать, но из его рта вместо слов вытекала кровь.
— Передай Фиску в аду, — сказал я, поднимая его над водой, — что Питер Паркер не прощает обид.
Я бросил его в Гудзон.
Течение было сильным, а с переломанными костями у него не было шансов выплыть. Тело Хамелеона исчезло под тёмной водой за несколько секунд.
Я стоял на пристани, глядя на круги на воде. Месть была завершена, но удовлетворения не чувствовал. Трис всё ещё лежала в коме, а Хамелеон был лишь исполнителем, а не заказчиком.
Но по крайней мере, он больше никому не навредит.
Мой телефон зазвонил, когда я всё ещё стоял на пристани, глядя на тёмные воды Гудзона. Доктор Коннорс.
— Питер, — усталый голос прозвучал в трубке, — как дела с поисками того... человека?
— Нашёл его. Проблема решена.
— Хорошо. — Пауза. — Питер, мне нужно кое-что тебе сказать. Приезжай домой, когда сможешь. У меня есть идея.
— Какая идея?
— Поговорим дома. Это важно.
Он повесил трубку, и я почувствовал беспокойство. Что-то в его голосе было не так — слишком спокойно, слишком решительно.
– --
**[Интерлюдия — Доктор Курт Коннорс]**
Я положил трубку и медленно прошёл в свой домашний кабинет. Пустой дом встретил меня мертвенной тишиной — Беатрис лежала в коме в клинике Озкорп, а я остался один со своими мыслями и чувством вины.
Три дня назад я был на пике надежды. Наше лечение работало, Трис поправлялась, рак отступал. А теперь моя дочь находится между жизнью и смертью из-за какого-то наёмника, которого подослал мёртвый преступник.