«И сочтоша во всех полках 150 тысяч»: Сколько воинов не было в армии Ивана Грозного под Казанью в 1552 году?
Шрифт:
— Всё нормально, Флэш, — ответил я. — Увидимся завтра.
— Увидимся, — кивнул он и ушёл.
Выходя из класса, я заметил удивлённые взгляды одноклассников. Видимо, никто не ожидал увидеть нас с Флэшем в роли напарников по лабораторной работе.
— Ну ты и даёшь, — прокомментировал Гарри, когда мы шли по коридору. — Сначала его укладываешь, а теперь по-дружески беседуешь.
— Конфликт исчерпан, — просто ответил я. — Зачем его
— Мудрый подход, — согласился Гарри. — Но неожиданный.
— Самое неожиданное ещё впереди, — подумал я, направляясь к следующему уроку.
День обещал быть интересным.
Затем у меня был любопытный разговор с Конорсом, ибо я припомнил пару его статей и совместных работ с другими учёными.
Когда большинство учеников покинули класс, я не спешил уходить. Доктор Конорс собирал материалы для лабораторной работы, аккуратно складывая чашки Петри и микроскопы. Я подождал, пока последние ученики не ушли, и подошёл к его столу.
— Доктор Конорс, — начал я, — у меня есть несколько вопросов по сегодняшней теме.
Он поднял взгляд от бумаг и улыбнулся.
— Конечно, мистер Паркер. Что вас интересует?
— Собственно, регенерация, — я сделал паузу, подбирая слова. — Читал вашу статью в "Journal of Experimental Biology" о факторах роста в процессах восстановления тканей. Очень интересная работа.
Конорс удивлённо приподнял брови.
— Вы читали мою статью? — переспросил он. — Она довольно специфична для школьника.
— Увлекаюсь биологией, — пожал плечами я. — Особенно интересуют вопросы регенеративной медицины. Ваши исследования механизмов активации стволовых клеток очень перспективны.
— Благодарю, — Конорс отложил бумаги и внимательно посмотрел на меня. — А что ещё из моих работ вы читали?
— Совместную статью с доктором Раджитом из Института биотехнологий о генетических маркерах регенерации, — ответил я, припоминая научные публикации из прошлой жизни. — И вашу более раннюю работу с доктором Стейси о роли нейронных факторов в восстановлении конечностей у амфибий.
Конорс сел на край стола, явно заинтригованный.
— Впечатляет, — сказал он медленно. — Немногие мои коллеги знакомы с той работой. Где вы её нашли?
— В архивах медицинского университета, — соврал я. — Иногда хожу в их библиотеку. Там открытый доступ к научным базам данных.
— И что вы думаете о перспективах применения этих исследований? — спросил Конорс, скрестив руки на груди.
Я задумался, выбирая слова. Нужно было показать знания, но не слишком глубокие, чтобы не вызвать подозрений.
— Мне кажется, ключевая проблема в том, что мы пытаемся
— Верное замечание, — кивнул Конорс. — Продолжайте.
— Возможно, стоит искать не прямые аналогии, а универсальные механизмы, — продолжил я. — Например, изучить, как активируются гены регенерации у разных видов, и найти общие триггеры.
Глаза Конорса загорелись интересом.
— Интересная мысль, — сказал он. — А как, по-вашему, можно было бы протестировать такую гипотезу?
— Сравнительная геномика, — ответил я без колебаний. — Секвенирование генома видов с высокой способностью к регенерации и поиск консервативных последовательностей. Затем попытка активировать эти же гены у млекопитающих.
— Вы говорите как настоящий исследователь, — улыбнулся Конорс. — А что вас заинтересовало в этой области?
Я помедлил с ответом. Нельзя было рассказать правду о своих способностях, но можно было дать правдоподобное объяснение.
— Мой дядя потерял ногу в аварии, — сказал я тихо. — Видел, как он страдал. Подумал, что наука могла бы ему помочь.
Лицо Конорса посерьёзнело. Он посмотрел на свою правую руку в перчатке.
— Понимаю, — сказал он. — У меня тоже есть... личная заинтересованность в этой теме.
Наступила пауза. Я видел, как в его глазах борются разные эмоции — надежда, боль, решимость.
— Скажите, мистер Паркер, — наконец спросил он, — а вы рассматриваете карьеру в науке?
— Думаю об этом, — честно ответил я. — Но пока не решил окончательно.
— Если серьёзно интересуетесь регенеративной биологией, могу предложить вам поработать в моей лаборатории, — неожиданно сказал Конорс. — Конечно, сначала простые задачи — подготовка препаратов, ведение документации. Но это даст представление о настоящей научной работе.
Я почувствовал, как сердце забилось быстрее. Лаборатория Конорса — это же золотое дно информации! Там я смогу изучить его исследования изнутри, понять, к чему он идёт, возможно, даже предотвратить его превращение в Ящера.
— Это было бы здорово, — сказал я, стараясь не показать слишком большого энтузиазма. — Но у меня нет опыта лабораторной работы.
— Опыт приходит с практикой, — отмахнулся Конорс. — Главное — искренний интерес и готовность учиться. А это у вас есть.
— Когда можно начать? — спросил я.
— После уроков сегодня, если хотите, — предложил он. — Покажу лабораторию, расскажу о текущих проектах. Если понравится — можем обсудить постоянное сотрудничество.