И станешь ты богом
Шрифт:
– Видишь, река Боровая? Она отдаётся твоему роду вот отсюда, со всеми притоками на воинский день ходьбы от её берегов до самых верховьев, – ноготь Щуки прочертил по карте соответствующую бороздку. – Места там хорошие, много заливных лугов для выпаса. Расчистите лес – можно будет сеять рожь. Деревню поставите вот здесь. Сейчас у нас кресень [16] , восемнадцатый день. До морозов успеете? Или теперь уже только до следующей весны? Скотину, зерно – всё получите от союза. Правда, в долг. Отдадите без процентов через десять лет. Надеюсь, к тому времени род твой снова окрепнет. Сколько его у тебя осталось?
16
Кресень –
– Четыре сотни и ещё шесть человек мужчин, одиннадцать сотен и ещё двадцать три женщины, пять сотен и ещё три ребёнка. Да из войска вот вернутся двенадцать десятков… Треть рода полегла, подумать только! А мужского населения и так уже было совсем мало, положение только-только начало налаживаться после переселения…
Щука устало вздохнул:
– Ну, вроде бы, всё пока… Что думаешь делать?
– Отправлюсь с Гондыром и Ингрельдом на Мань-Пупу-Нер. Ингрельд внизу подождёт, а мы с Гондыром поднимемся.
– Да ты что, белены [17] объелся?! Разве можно богов беспокоить?
– А я что? Так боги решили. Мне тоже видение было. Ты дождись нас, Щука. Тогда и решим всё окончательно. К святилищу пойдём налегке. Думаю, за двадцать дней обернёмся. И ещё – спасибо тебе, воевода, за заботу. И за то, что ты с меня сейчас столько лишних хлопот снял. Знаешь, мы ведь Караберея своим Отцом выбрали.
– Достойный выбор, достойный человек. Лучше было и не найти. Всё, что он сделал для твоего рода, – Щука развёл руками, – это словами не описать! Чужой человек, чужой веры, а ближе родного оказался – так близко к сердцу беду твою принял! Кстати, где он, что-то я его не вижу? У меня к нему послание от Совета.
17
Белена – очень ядовитое растение. Ядовиты все части растения, особенно семена. Вызывает галлюцинации, судороги.
– Прибудет через пять месяцев. Как раз в месяц овсень [18] . Дай ему боги гладкой дороги! По поводу же переселения сегодня решим. Потом я тебе гонца зашлю. Жди.
– Договорились! Пойду, догоню Караберея.
Кудыма и Щука раскланялись. Заходящее красноватое солнце коснулось верхушек елей. Потянуло прохладой.
Вечером Кудыма созвал весь род на поляну около стана.
– Люди рода Лося! Союз не оставил нас в беде. Нам дали новое место для поселения на реке Боровой. Дали зерно, овощи, скот. Освободили от всех налогов на пять лет. На днях вернутся наши мужчины, которые были взяты в общую дружину. Теперь нам нужно решить, переселяться ли нам на новое место сейчас, или мы это сделаем будущей весной, а пока перезимуем возле Городища. Сейчас у нас вторая половина месяца кресень. Успеем ли мы отстроиться на новом месте? Ведь нам ещё предстоит выжечь лес под поля, и в этом же году посеять рожь, овёс, просо, гречу. Посадить репу, горох и редьку мы уже не успеем – время ушло. С одной стороны, проще пока оставаться здесь, так как в этом случае мы будем на первое время обеспечены самым необходимым – в первую очередь едой, а также железом, полотном и одеждой. Деньги у нас – спасибо Караберею! – есть. И их вполне хватит. С другой стороны, всё оттянется ещё на целый год. Да и будем мы здесь пасынками. В шатрах зимовать мы не привычны. Без бань тоже жизнь неладная. Не кочевники мы, привыкшие мы к веничку и пару, – люди вокруг заулыбались. – Такие вещи нужно решать только сообща. Волевым решением всего лишь одного человека тут не обойтись. Как поступим, люди?
18
Овсень – ноябрь.
Спорили недолго. Решили перемещаться на новое место. По крайней мере, успеют до морозов выжечь лес под пашню, отстроить бани, обнести место для будущей деревни тыном, построить загоны для скота и, возможно, даже поставить несколько изб, а для остальных – заготовить брёвна. Перезимуют пока что
Выбор вождя решили отложить до тех пор, пока из войска не вернутся мужчины, временно поручив исполнять его обязанности опытному воину Лымаю.
Ранним утром Кудыма отправил к Щуке гонца. Всё утро прошло в хлопотах. Из Городища пришёл обоз с зерном и овощами и несколько пустых телег; пастухи пригнали скот, подошли псари со щенятами. Люди сворачивали шатры, упаковывали утварь и прочий скарб. Ближе к полудню подошёл проводник. После непродолжительного, на скорую руку, обеда род двинулся к новому месту жительства. Путь был неблизкий. С учётом необходимости перегонять скот, да неторопливости волов, весь переход, по подсчётам, должен был занять не менее пяти дней.
Когда улеглась дорожная пыль, и скрылись из виду последние телеги, Кудыма, Гондыр и Ингрельд, обогнув Городище, вышли на другую дорогу – ту, что вела на север.
Их путь лежал на Мань-Пупу-Нер.
III
Кудыма, Гондыр и Ингрельд двигались налегке. От Городища версты три шли они быстрым шагом, затем свернули с дороги в тайгу и перешли на размеренный бег. Каждый из них имел с собой сложный лук с тридцатью стрелами и запасной тетивой в ту лье – специальном футляре для хранения тетивы и стрел; засапожный нож и топор, без которого в лесу не обойтись. Кудыма был вооружён копьём в человеческий рост, с широким листовидным клинком – самым удобным в тайге оружием; Гондыр прицепил к поясу короткий ромейский меч, а у Ингрельда за спиной находилась его любимая секира, имя которой было «Разящая, как молнии Тора». Доспехами и щитами решили себя не обременять, оставив их на хранение у Угрима, до своего возвращения. Одетые в волчовки, короткие меховые штаны и сапоги из грубо выделанных шкур, с тройной мягкой подошвой, воины быстро и бесшумно скользили по лесу. У каждого за левым плечом висел небольшой мешок, куда были уложены кремень с кресалом, комочек соли в берёзовом туеске, немного муки и небольшой медный котелок. Кудыма положил ещё и шаманский наряд.
Как обычно, к середине месяца кресень [19] , тайга опустела. Кое-где еще встречались следы какого-нибудь животного, но все они были старые – зверь ушёл из лесов на поймы больших рек, на открытые горные пастбища – туда, где дул ветер, несущий спасение от неисчислимых мух, слепней, оводов, комарья, полчищ гнуса и мошки. Даже толстокожие кабаны и мохнатые медведи – и те не выдерживали. Крылатая мелочь до язв разъедала веки, ноздри, губы, уши, пах. От неё не спасали и становились бесполезными и сила, и свирепость, и быстроногость. Равнодушно гудящее облако окутывало любого, кто смел хоть на миг остановиться. И грызло, грызло, грызло…
19
Месяц кресень считался месяцем господства насекомых. Другое его название – Изок.
Почти смолкло дневное птичье пение – птицы были заняты другими делами: одни, сидели на гнёздах; другие носили и вкладывали в жадно раскрытые, попискивающие клювы птенцов жуков, червячков и мух. Лишь изредка пропоёт какая-нибудь пичужка короткую трель, да хрипло каркнет пролетающий мимо лесной ворон. И только неугомонная сорока вдруг громко растрещится на весь лес, испуганно поводя чёрными бусинами глаз.
Гондыр с удовольствием придушил бы трещотку, что вилась у них над головами, возбуждённо стрекоча и оповещая всю округу о вторжении в чащобу представителей людского племени.
Парило, словно перед грозой, хотя на небе не было ни одной тучки. Не ощущалось даже слабого ветерка. Белесое, выцветшее небо давило сверху зноем, выжимая из человеческих тел струи пота. Но ноги продолжали привычно нести, интуитивно выбирая верную дорогу. Ни один сучок не хрустнул под подошвой. Три человека беззвучно и быстро передвигались среди одетых седым мхом могучих елей, сладко пахнувших смолой высоких сосен, тянущихся к солнцу прямых лиственниц. Ловко обходили они непролазные груды поваленных деревьев, окна бездонных жадных трясин.