И тогда никого не осталось
Шрифт:
Блор взглянул через плечо на маленькие походные часы, которые стояли возле его кровати, и сказал:
— Без двадцати пяти десять. Просто не верится, что я смог столько проспать. Где Роджерс?
Филип Ломбард заметил:
— Это тот случай, когда эхо отвечает «Где?» [29] .
— Что вы имеете в виду? — резко спросил экс-инспектор.
Ломбард пояснил:
— Я имею в виду, что Роджерс исчез. Его нет ни в его комнате, нигде вообще. И чайник не поставлен, и плита на кухне не
29
Ссылка на строки из «Абидосской невесты» Дж. Г. Байрона «…выслушай вопрос торопливый, отчаянья полный: «Где мой ребенок?». И эхо ответствует: «Где?»
Блор тихо выругался и сказал:
— Где же, черт возьми, он может быть? Где-то на острове? Подождите, пока я кое-что накину. Посмотрите, не знает ли кто чего.
Филип Ломбард кивнул и зашагал вдоль линии закрытых дверей.
Он обнаружил, что Армстронг уже проснулся и аккуратно оделся. Господина судью Уогрейва, как и Блора, пришлось разбудить. Вера Клэйторн была одета. Комната Эмили Брент пуста.
Маленькая группка двинулась по дому. Комната Роджерса, как Филип Ломбард уже удостоверился, была необитаема. В кровати спали; бритва, губка и мыло Роджерса были влажные.
Ломбард заметил:
— Он встал, это точно.
Вера спросила низким голосом, пытаясь заставить его прозвучать твердо и уверенно:
— Вы не думаете, что он… где-то прячется… поджидает нас?
Ломбард ответил:
— Моя дорогая девочка, я готов думать, что угодно, о ком угодно! Мой совет — держаться всем вместе, пока его не найдем.
Армстронг заявил:
— Должно быть, он где-то на острове.
Блор, который присоединился к ним, одетый, но еще небритый, сказал:
— Куда делась мисс Брент — вот вам другая тайна?
Но когда они спустились в холл, появилась Эмили Брент.
На ней был макинтош. Она сказала:
— Море по-прежнему бурное. Не думаю, что какой-нибудь катер сможет сегодня выйти из бухты.
Блор спросил:
— Вы что, одна бродили по острову, мисс Брент? Разве вы не понимаете, что это по меньшей мере глупо?
Эмили Брент сказала:
— Заверяю вас, мистер Блор, что все время была начеку.
Блор фыркнул и спросил:
— Роджерса где-нибудь видели?
Брови мисс Брент поднялись:
— Роджерса? Нет, сегодня утром я его не видела. А почему вы спрашиваете?
Тут спустился господин судья Уогрейв, выбритый, одетый, с фальшивыми зубами в надлежащем месте. Он шагнул к открытой двери столовой и заметил:
— Ха, вижу, он накрыл стол для завтрака.
Ломбард же сказал:
— Должно быть, он это сделал вчера ночью.
Все вошли в комнату, глядя на аккуратный ряд тарелок и ножей. На линию чашек на буфете. На фетровые коврики, готовые для кофейника.
Вера первой заметила это. Она схватила судью за руку, и крепкая хватка ее атлетических пальцев заставила старого джентльмена поморщиться от боли. Она воскликнула:
— Ниггеры!
Посреди стола было только шесть фарфоровых фигурок.
Они нашли его почти сразу.
Он был в маленькой прачечной, расположенной во дворе. Он колол жерди для того, чтобы растопить плиту на кухне. В руке у него по-прежнему был маленький топорик. Топор побольше и потяжелее был прислонен к двери — его металл запачкали чем-то тускло-коричневым. Пятно полностью объясняло глубокую рану на затылке Роджерса…
— Все ясно, — сказал Армстронг. — Должно быть, убийца подкрался сзади, замахнулся топором и изрубил ему голову, когда он наклонился.
Блор оживленно посыпал ручку топора мукой из сита.
Господин судья Уогрейв осведомился:
— Нужно ли было для нанесения такой раны обладать большой силой, доктор?
Армстронг сурово ответил:
— Женщина могла бы ее нанести, если вы это имеете в виду.
Он быстро огляделся. Вера Клэйторн и Эмили Брент удалились на кухню.
— Девушка запросто могла бы это сделать — она атлетически сложена. Внешне мисс Брент, конечно, хрупкая, но такие женщины часто жилисты и сильны. К тому же следует помнить, что психически неуравновешенный человек всегда силен.
Судья задумчиво кивнул.
Блор со вздохом встал с коленей и сказал:
— Никаких отпечатков. Рукоять потом вытерли.
И вдруг они резко повернулись, услышав смех. Во дворе стояла Вера Клэйторн. Она выкрикнула высоким пронзительным голосом, сотрясаясь от хохота:
— На этом острове разводят пчел? Скажите мне. Куда мы пойдем за медом? Ха! Ха!
Они непонимающе уставились на нее. Казалось, разумная, уравновешенная девушка сходила с ума у них на глазах. Она продолжила все тем же высоким неестественным голосом:
— Не таращьтесь так! Можно подумать, вы считаете меня сумасшедшей. Я задаю вполне разумный вопрос. Пчелы, ульи, пчелы! О, вы не поняли? Разве вы не читали этой идиотской считалочки? Она же во всех ваших спальнях — висит для изучения! Мы бы сразу могли сюда прийти, если бы имели хоть каплю здравого смысла. «Семь негритят раскалывали жердь». И следующий куплет. Я наизусть все знаю! «Шесть негритят стали с ульем играть». Вот почему я спрашиваю: разводят ли на этом острове пчел? Разве это не забавно?.. Разве это не чертовски забавно?..
Она вновь начала дико смеяться. Доктор Армстронг шагнул к ней, поднял руку и наотмашь ударил ее по щеке.
Она раскрыла рот, икнула и сглотнула слюну. Минуту-другую она стояла неподвижно и потом сказала:
— Благодарю вас… теперь я в полном порядке…
Вновь ее голос стал спокойным и контролируемым — голос нормальной учительницы физкультуры.
Она повернулась и направилась по двору на кухню, говоря на ходу:
— Мисс Брент и я приготовим вам завтрак. Не могли бы вы… принести немного жердей, чтобы растопить плиту?