И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Я совершила преступление и сбежала из России. Этот мужчина искал меня, — проговорила она на свой страх и риск, надеясь, что Марк не поймет ни слова, и он действительно не понял.
— Эбби… — вздохнула тетушка Кейт с надрывом.
Дядя Патрик тут же вспомнил о вчерашнем разговоре у крыльца университета с незнакомой женщиной, вспомнил о том, что женщина назвала Эбби вовсе не Эбби, а Мирославой, к тому же мертвой.
— Что бы ты ни натворила, я не дам тебя в обиду! Ты в Ирландии, и на закон…
— Дядя, этот мужчина
Он ничего не ответил, только кивнул головой и оставил Марка и Марину в холле одних, позвав с собой жену на кухню.
Марина не могла начать говорить первой. Марк думал, с чего начать. Мысли путались, и он пытался ухватиться за одну из них, чтобы озвучить, но она тут же казалась ему неподходящей.
— Ты не видела моего сообщения? Там, в книге? — он все же заговорил.
— Видела, — не колеблясь, ответила она только одним словом.
— И?
— Я пришла туда сегодня утром, но кулинария вовсе оказалась закрытой.
Марк смутился. Кулинария была закрыта, потому что они с Линдой нежились в постели почти до самого обеда.
— Знаю, что ты живешь в доме ее родителей, так ведь?
— Ее? — ухмыльнулся Марк. — Кого ее? Кого именно, Марина? Скажи же, — он давил.
— Пропавшей девушки, моей подруги детства, — сухо ответила она. — Мирославы. Это не секрет.
— И только?
Марк сделал шаг вперед, и Марина тут же сделала свой шаг назад.
— Ты боишься меня? — он остановился.
— Нет, — она оставалась холодной или, по крайней мере, пыталась притворяться такой. — Я видела в своей жизни вещи и похуже, чем обезумевший коп, — последнее слово она произнесла с акцентом. Было слышно, что Марина совсем не говорила по-русски последнее время.
— Обезумевший?! — Марк вскипел и всплеснул руками. — Обезумевший?! Я?! — его голос сорвался. — После того, что ты натворила, я здесь безумец?!
— Я не понимаю, о чем ты.
— Ты все понимаешь! — Марк закричал так, что даже Патрик со своей женой замерли на кухне и прекратили говорить между собой. — Чей труп откопали в Старой Ладоге?
Марина вздрогнула, и Марк, заметив то, успокоился, криво улыбнулся.
— Ты расскажешь мне все. Здесь и сейчас, Марина. Я не сдвинусь с места, пока не буду знать все. Ты уяснила это? Уяснила? Отвечай.
— Ты не имеешь права заявляться в чужой дом так, — прыснула она. — Сталкерить меня, как безумец.
— Не называй меня так!!! — он снова вышел из себя и ткнул в воздух указательным пальцем. — Не смей, — шипел он. — Не тебе называть меня так. Не нужно здесь этих модных иностранных словечек!
Ее губы дрогнули в усмешке, и она отвела взгляд, скрестив руки на груди.
— Убийца, — Марк добавил тихо-тихо, почти шепотом, на выдохе.
Губы Марины тут же задрожали. Она замерла. Ее глаза стали влажными. Она не могла повернуться к Марку, не могла начать говорить и почувствовала
— Ты закопала ее… Мирославу… Марну… Анну… Эбигейл! А-а-а! Хрен знает!.. закопала, как мусор. Действительно, как ненужный мусор, ибо ты даже не удосужилась припрятать тело получше, — он продолжал провоцировать ее. — Не удосужилась избавиться от улик!
Марина всхлипнула, пытаясь сдержать слезы, но до сих пор смотрела в сторону, прижимая руки к груди все сильнее. Услышав это, Патрик выбежал из кухни и закричал на Марка, прогоняя его. Девушка замотала головой, останавливая дядю.
— Все хорошо, дядя. Я все объясню позже. Пожалуйста… — умоляюще протянула она.
— Здесь и сейчас. Или я арестую тебя, — пригрозил Марк, и его угрозы смешивались вместе с угрозами Патрика, и Марина паниковала.
— На каких основаниях? — она вдруг повернулась к нему, и слеза скатилась по щеке. — Уходи, Марк.
— Ты сядешь в тюрьму.
Она рассмеялась.
— Кого ты хочешь провести? Думаешь, я добровольно отправлюсь с тобой в Россию?
— Так ты признаешь, что совершила преступление?
— Что?.. — она поморщилась. — Уходи, Марк. Дядя, пожалуйста, не надо! — она снова повернулась к дяде и прикоснулась к его руке. — Все хорошо.
— Дай мне знать, что этот мужчина угрожает тебе, и я вызову полицию, — прошептал Патрик, поцеловал ее в лоб и быстро вернулся на кухню к жене, напоследок окинув предупреждающим взглядом нежеланного гостя.
— Я уже сообщил начальству о твоем преступлении и предоставил им все улики, включая ДНК, твои и пропавшей, отпечатки пальцев с ноутбука, ту монету… Я знаю все о пожаре, о твоей матери, об Анне и Дугласе, о подставном психологе… — Марк решил рискнуть, и Марина купилась. — Дело только за временем, когда они передадут все документы в Интерпол, и тебя депортируют, — лгал он. — Или же ты можешь рассказать мне все, и, возможно, это спасет тебя от тюрьмы. В зависимости от того, конечно, что ты расскажешь мне.
Ноздри Марины раздувались. Она решала.
— Марина, я приехал сюда не за тобой, а для тебя. Я приехал сюда, потому что хочу тебе добра.
— Я не верю тебе.
— Я люблю тебя, Марина, — вдруг выпалил Марк и сам сделал шаг назад, будто эти слова были настолько огромными и тяжелыми, что оттолкнули его.
— Это… ты… это правда? — она дрогнула.
— Я… да. Поэтому я здесь, где мне нельзя быть. Расскажи мне, Марина…
— Ты понимаешь, что… Боже! — она вдруг вскрикнула так, что сама испугалась этого крика и звона в ушах и замолчала на секунду. — Я не могу! Я не могу этого объяснить! Уж лучше мне сидеть в тюрьме, чем в психушке! Боже! — она прорычала и заходила кругами, нервно смеясь.