И в аду есть ад
Шрифт:
— Что-то я на ваших ручках мозолей не вижу. По должности не полагается? — поинтересовался насмешливо Фрэнк.
— Ты думаешь, разозлишь нас, мы тебя вздёрнём, и ты в камере жизни возродишься? — сказал холодно второй. — Не надейся. Здесь хоть суровые условия, но жить будешь долго. Мы об этом позаботимся. И мы тут никого не вешаем. Конечно, тебе по первости трудно будет. После твоей изнеженной жизни-то. Потом привыкнешь. Значит так, ты поступаешь в группу товарища Винтера. Будешь рыболовством заниматься. Наверняка ведь рыбу ловил со своей яхты?
— Нет, я на китов
— Форден, кончай балаган, — оборвал его второй мужчина. — Наверно, понять своей тупой башкой не можешь, где находишься? Ты думаешь, мы с тобой шутки шутим? Ты находишься на территории первого в мире свободного от власти капитала государства, где главные мы — люди труда, а вы тля болотная, кровососы.
— Если вы люди труда, тогда почему не трудитесь, а языком болтаете? — спросил Фрэнк с откровенной издёвкой. — Пример мне, буржую, покажите.
— Ладно, — бросил устало первый мужчина. — Отведите его к Винеру. Надоел.
Конвоиры вновь повели его длинными, извилистыми переходами, пропахшими тухлой рыбой и гниющим, сырым деревом. Прошли в огромный коридор с высокими потолками, который заканчивался полукруглой стеклянной крышей. Фрэнк увидел, что здесь проложены рельсы, на которых стоит разбитый вагон. Время от времени на пути попадались скалившие зубы, высохшие трупы. Путь закончился около помещения, с покатой, фанерной крышей. Когда Фрэнка втолкнули туда, Лестер представил Фрэнка:
— Принимайте пополнение. Генри Форден.
Длинная, узкая комната, уставленная койками, на которых сидели несчастные пленники. Жалкая, тусклая лампочка, свисавшая со шнура, бросала неверный свет. У дальней стены стоял дубовый стол, за которым несколько человек увлечённо резались в карты. Один из них, невысокий, худощавый парень с добродушным лицом и тёмными, кудрявыми волосами, поднялся, подошёл к Фрэнку, пристально его рассматривая.
— А, Форден, я вспомнил, ты тачки делаешь, — радостно воскликнул он. — Скай Маерс, — представился он, протягивая руку. — Я ресторан держал, «Камышовый рай». Не бывал? Давай тебе койку покажу, — предложил он, провёл Фрэнка до дальней стены и показал на одну из продавленных, металлических кроватей. — Куришь? На, возьми, не раскисай. И хуже бывает.
«Это точно», — подумал Фрэнк, вспомнив свои мучения на заводе Хаммерсмита. Взял предложенную сигарету из пачки, закурил, и откинулся устало на холодную, промозглую стену. Маерс сел напротив и поинтересовался:
— Как же тебя угораздило попасть сюда?
— Черт его знает, — пробормотал Фрэнк. — Не знаю. Ни хрена не помню. Очнулся здесь с пробитой башкой. Что это за место гребанное?
— Подводный город. Эта часть вначале возникла, а потом уже на острове стали башни строить. Здесь все забросили, а эти ублюдки захватили, — объяснил Маерс. — Чтобы буржуев перевоспитывать.
— Сволочи, — процедил Фрэнк, поморщившись от адской головной боли, которую только немного заглушил никотин.
— Ладно, отдыхай, —
Не успев докурить сигарету, как дверь отворилась, вошёл охранник, мрачно пробурчавший:
— Всем подъем. Пора на работу.
— Черт, а кормить в этой дыре не будут? — поинтересовался Фрэнк у Маерса. — Как в этом гребанном месте время определить? Мне кажется, сутки ничего не ел.
— Трудно сказать. Наверно, по их меркам — утро. Но проверим, когда наружу выйдем.
Их привели в помещение с рядами узких металлических шкафчиков у стен. Охранник подошёл к Фрэнку и ткнул пальцем в один из них:
— Форден, твой, запомни.
Открыв шкафчик, Фрэнк обнаружил высокие, болотные сапоги, от которых несло тухлой рыбой, комбинезон, куртку-ветровку из непромокаемой ткани. Натянув на себя, он огляделся, увидев, что все уже выстроились в ряд и ждут только его. С грохотом захлопнув дверцу шкафчика, Фрэнк присоединился к остальным.
— Хэнк, ты их не раздражай, иначе всем будет хреново, — прошептал Маерс.
Их вновь провели лабиринтом извилистых ходов, разделённых воздушными щитами. По дороге Фрэнк пытался запомнить окружающую обстановку, закоулки, место, где можно спрятаться. Здесь его хронометр не показывал ничего, кроме времени. Он не мог определить ни своих координат, ни тем более схему этой местности.
Наконец, они прошли через площадь к очередному шлюзу, за которым оказались шахты лифтов. Поднявшись наверх, Фрэнк ощутил, что тянет свежим, морским ветром. Значит, они скоро выйдут наружу. Поднялась тяжёлая, стальная дверь и взгляду открылся небольшой деревянный причал. Рядом на волнах покачивалась грязная, ржавая посудина ярдов пятнадцать длиной, выкрашенная в бело-зелёный цвет, похожая на турецкую туфлю с задранным носом.
По сходням они зашли на палубу и разбрелись по своим местам, лишь Фрэнк растерянно остался стоять, разглядывая оборудование — лебёдку, кран-балку, стойку, похожую на карусель, ящики с кусками рыбы. Рядом возник широкоплечий, приземистый мужик с нечёсаной бородой, одетый в грязно-зелёную куртку-ветровку. Он бросил презрительный взгляд и спросил хрипло:
— Новенький? Делать чего умеешь?
— Ничего не умею, — ответил Фрэнк хмуро.
— Твою мать, присылают лодырей и бездельников. Только возни с ними, — проворчал себе под нос мужик и грязно выругался. — Ладно, иди сюда, я тебе покажу, как поводцы подвешивать.
Мужик подошёл к стойке, похоже на карусель, вытащил из металлической кассеты кусок тонкой проволоки и крючок. Ловким, быстрым движением сцепил их вместе и навесил на наклонный тросик, который потащил все хозяйство по жёлобу.
— Понял? — спросил он. — Вижу, ни хрена не понял по причине умственной неполноценности. Ладно, будешь наживку насаживать. Это-то, надеюсь, умеешь делать, буржуй чёртов. Навязали на мою голову.
Все остальные деловито производили какие-то работы, о которых Фрэнк понятия не имел, привязывали крючки, насаживают наживку. Хмурый мужик подвёл Фрэнка к одной такой корзины и, вытащив кусок рыбы, насадил на крючок.