И в горе, и в радости
Шрифт:
Я помню бабу Галю в том неприветливом городе, который так и не стал ей своим, незадолго до её смерти. Она была немногословна и сдержанна, как всегда. Только снова пожаловалась, что «это серое, свинцовое небо на неё давит».
– Хочешь, я куплю тебе шикарную красную помаду? – спросила я.
Она посмотрела на меня светлыми, в крапинках глазами, и я внутренне вздрогнула. На меня смотрели как-то особенно ласково и тепло, глаза моей матери. Но тогда я совсем не думала, как сейчас о связи поколений, о родовой преемственности и наследственной печати. Она улыбнулась:
– Нет, моя хорошая… Теперь-то зачем? Я уже
И снова надолго замолчала, кутаясь в тёплый платок и глядя куда-то вдаль. Я проследила за её взглядом и поняла, что она видит совсем не то, на что смотрит. Вовсе не эту, петляющую между двумя рядами домов, чужую, пустынную улицу. Нет, совсем не это…Она смотрит туда, где яркая синь бесконечного неба плавно и незаметно сливается с чуть расплывающейся августовской дымкой, а в воздухе тонко, но настойчиво растекается яблочно-медовый аромат… Туда, где всё шагает и шагает, лёгкой непринуждённой походкой, засунув руки в карманы и насвистывая незатейливый мотивчик, её давно потерянная, но одна-единственная и самая настоящая Любовь…
Славный парень
После ссоры с отцом Инга выскочила из дома, хлопнув дверью и скатившись шаровой молнией по лестнице в два прыжка оказалась на остановке. Не задерживаясь ни на минуту, она запрыгнула в уже отъезжающую маршрутку. И только потом, когда на смену её полуневменяемому состоянию, стало приходить более-менее осмысленное, она поняла, что если выйдет через три остановки на автостанции, то вполне успеет на последний автобус в Дёмино, где жила бабушка. И то правда, размышляла Инга, в конце концов, нужно ведь ей где-то ночевать.
Домой она не вернётся, нет-нет, даже думать об этом не хочется… Инга непроизвольно дёрнула плечом, проглотила ком в горле и отвернулась к окну, так как чувствовала, что на глазах выступают злые, обидные слёзы. Человек, который родную дочь, шестнадцатилетнюю девушку запросто может назвать (и уже не в первый раз!) неблагодарной дрянью не заслуживает прощения. Инга была в этом уверена. Теперь она понимает, почему мама не смогла с ним жить! Да с ним никто бы не смог! Он же унижает человеческое достоинство своих близких буквально на каждом шагу! Это одно из самых любимых его развлечений. Ну, потеряла она тот дурацкий список продуктов и что?! Из-за этого, следуя элементарной логике, разумеется ничего не купила. Но разве это повод, чтобы так оскорблять человека!? И это правило его: дома быть до девяти вечера! Да над ней смеются все! Ей шестнадцать уже! После девяти, как раз вся тусня только и начинается, а она торопится домой, под ехидные ухмылочки друзей, мол, давай, давай, беги домой, не то папаша заругает… Сегодня она задержалась, забегала к Алине, посмотреть в каталоге платье, которое той будут заказывать на выпускной. Роскошное… Инга про себя вздохнула, ей такое не светит, конечно. Отец и так на двух работах, а мама… Ей теперь не до Инги, она год назад снова… стала мамой. Счастливой, искрящейся и какой-то недосягаемой. Инга печально кивнула своим мыслям, ну а что, положение, как говорится, обязывает: у её матери теперь новый, молодой муж и новенькая прелестная дочка.
Она посмотрела на входящий вызов, горящий на дисплее огромным и тревожным словом «Папа», едко усмехнулась и выключила телефон.
Пригородный автобус переваливался на дорожных ухабах, которые за городом стали попадаться всё
– Кто? Петровна? – переспросила незнакомая Инге молодая женщина через дощатый забор, – Она с моей свекровью уехала на похороны, в соседнее село, – женщина торопливо снимала бельё, так как начал накрапывать дождь.
– Подруга их померла кажись, или одноклассница…. Завтра будут только… В доме у соседки истошно закричал ребёнок и женщина с охапкой влажного белья бросилась туда.
Инга посмотрела на тёмное небо, затянутое сизыми тучами и зябко повела плечами, кутаясь в тоненькую кофточку:
– Совсем хорошо, – пробормотала она,– да что ж за день-то такой сегодня! Ну правильно, а кто мне виноват? Нужно ведь предупреждать людей, если собираешься нанести им визит, тем более, ни с того, ни с сего. Сюрпризы, конечно, вещь занимательная, но не в том случае, когда ты стоишь одна в сумерках, на пустынной улице под дождём.
– Ну, и что теперь делать? – думала Инга, вполголоса чертыхаясь и шаря под грубым половиком на крыльце в поисках ключа.
– Помощь нужна? – услышала Инга весёлый голос. На улице стоял высокий, широкоплечий парень лет двадцати и нисколько не обращая внимания на усиливающийся с каждой минутой дождь, наклонив голову, смотрел на неё и улыбался.
– Обойдусь, – буркнула Инга, одёрнула юбку и глубже запахнула кофту, одновременно вспоминая, где могла его видеть.
– Я тебя знаю, – весело сказал парень, – ты – Инга, внучка Лидии Петровны, так ведь? А я Юра, ты с моей младшей сестрой одно время дружила, когда приезжала к бабушке на лето.
Инга медленно кивнула и рассогласованные, отрывочные воспоминания стали складываться в разноцветный и чёткий пазл. Лето… Речка… Подружка Светка и кажущийся тогда ужасно взрослым, её старший брат в кожаной куртке и на мопеде.
– Точно, – улыбнулась Инга, – Привет! Как дела у Светы?
– Она поступила в прошлом году, в Питере учится…
– А-а, – протянула Инга, – молодец, – больше тем для разговора не было, и Инга переступила с ноги на ногу.
– А ты чего мокнешь? Бабуля в дом не пускает? – прищурив карие глаза, спросил парень.
– Да нет, я не предупредила, сюрприз хотела сделать, а бабушка на похороны уехала, и вот…– Инга растерянно развела руками, – И ключа нет, она раньше оставляла под половиком, а теперь нет…
Юрий рассмеялся:
– Ну, ты даёшь! Кто же такие вещи чуть ли не первому встречному рассказывает!? А ключ и не ищи, нет его… Она, видно, с собой забрала. В посёлке сейчас все напуганы, какой-то маньяк объявился. Говорят, вламывается в дома, людей похищает, мучает, а потом убивает…
– Да ладно… Серьёзно?? – округлила глаза Инга.
– А то! Мать моя тоже теперь на все замки запирается… Ну ладно, а как же ты теперь-то? В городе живёшь? Автобус только в семь утра будет… Инга пожала плечами.