И вдруг тебя не стало

Джейкобс Эр Джей

Когда я зацикливаюсь на чем-то, я плохо понимаю разницу между тем, чего я хочу, и тем, что должно быть. Влюбленность давала мне чувство освобождения, облегчения. Опасность состояла в том, что подобная потеря контроля только усиливала страсть. Мысль о том, что любить его – это ужасная идея, со временем меня оставила, но отдаваться ему полностью все еще казалось по-настоящему глупым. Как я могла не замечать, что он где-то далеко даже в самые наши интимные моменты? Иногда, когда мы заканчивали заниматься любовью, он брал свой телефон и исчезал в другой комнате, оставляя

меня одну. Я никогда не видела, чтобы он провожал глазами другую женщину, но что-то мучительное, похожее на ревность, не давало мне покоя. В глубине души я знала, что его сердце принадлежит не только мне.

У меня над губой выступил пот. Я почувствовала вкус солнцезащитного крема. Когда мои сандалии коснулись деревянной палубы, солнце отразилось от воды десятью тысячами свечек. Паоло указал на взятую напрокат яхту, и я кивнула. Он взял меня за руку и повел за собой, но обернулся, почувствовав сопротивление.

– Что случилось? – спросил Паоло, теперь уже мягким, понимающим голосом. – Тебя все еще тошнит?

Его пальцы переплелись с моими, а глаза были цвета шоколада.

– Я в порядке, подожди минутку.

– Мы отплывем совсем недалеко, правда.

– Мы сможем вернуться, если я почувствую себя нехорошо?

Паоло засмеялся.

– Конечно, только вот почему ты плохо себя почувствуешь? На яхте тебя не укачает.

Я лишь пожала плечами.

Он говорил так легко и уверенно, а я не собиралась вести себя как ребенок.

– Мы порыбачим ночью, сделаем несколько снимков, насладимся закатом, проснемся вместе. Романтично.

Паоло сложил руки вместе, как будто только что принял решение, и снова зашагал по причалу.

– Мы не поплывем на Кубу. Обещаю! Это идеальное место, и я хочу им поделиться с тобой.

Я тоже этого хотела. Паоло указал на сапфировый горизонт и протянул руку, чтобы помочь мне взобраться на причал. Я подозревала, что меня может снова вырвать, но глубоко вздохнула и расправила плечи.

Напротив ряда раскачивающихся яхт стояли бородатые проводники-рыбаки, пускали дым и обменивались шутками по поводу моих телодвижений. Я слышала щебет птиц, высохшие от солнца доски скрипели под моими ногами. Сосны вокруг озера выглядели так же, как на старинных открытках: величественно, мудро – хотя берег был слишком далеко, чтобы толком его разглядеть. Сама яхта оказалась просторнее, чем я ожидала, с прочной стекловолоконной палубой и темно-синими разбросанными подушками. В центре был проем, через который я увидела темный угол простыни.

– Смотри, как красиво, – ободряюще сказал Паоло.

Я, в свою очередь, бесилась от того, что настолько беспомощна, хотя и хотела, чтобы он принял иррациональную часть меня.

– Мне, как и любому нормальному человеку, нравится на все это смотреть, но приближаться к этому мне совсем не нравится.

Я закрыла глаза, почувствовав дурноту.

– Эй, – его голос был легкий, как ветерок. – Все в порядке. Завтра мы вернемся в Нэшвилл и поедем кататься, куда захочешь. – Паоло положил руку на сердце. – Обещаю.

Он мягко развернул меня за плечо, указывая

на то место, где, по всей видимости, должно было зайти солнце. Я взглянула на проводников, на голубую дымку вокруг них. Я нервно выкрутила пальцы.

– Если тебе совсем не понравится, мы вернемся. Я и близко не подойду к акулам.

Эти слова меня рассмешили.

– Правда? – сказала я. – А я так надеялась на встречу с акулой.

– В таком случае тебе придется подождать. Надо договориться. Сейчас вернусь, – крикнул Паоло, направляясь к стойке проката. – Никаких акул на этом маршруте. – Его улыбка сверкнула в послеполуденном солнце.

Когда он скрылся из виду, я ступила на белую палубу и сплюнула за борт. Я говорила себе, что погода будет идеальна для плавания, а немного алкоголя облегчит грызущую боль в животе, отвлечет от чувства беспомощности. Я схватила с вешалки два спасательных жилета и нырнула в каюту, которая, с одной стороны, выглядела удобной, но пахла при этом как лесной палаточный лагерь. Липкие деревянные панели вдоль стен. Матрас, напоминающий кафельный пол. Через иллюминатор я увидела Паоло, машущего проводникам. Я представляла, как мы отправляемся, а на закате вместе бросаем якорь. Мое сердце трепыхалось, как флаг на ветру.

Наверху я проверила телефон. Связи не было. Мысли разбредались в разные стороны, но я пыталась сосредоточиться. Страх оказаться на открытой воде, а точнее, чувство беспомощности, которое ассоциировалось с ним, не должно портить мне жизнь.

Я помогаю людям побеждать страхи. Конечно, я могу помочь и себе. Организовать свое время, сосредоточиться на других вещах, занять себя. Потягивать вино. Я открыла холодильник и опустила руку в лед, в котором лежало наше шардоне. Взглянула на часы. В принципе, мне нельзя было выпивать в течение еще тридцати минут, но была все-таки суббота, поэтому я начала рыться в поисках пластиковых стаканчиков. Мои пальцы нащупали стеклянный цилиндр, вытащили его, ухватились за крышку и повернули. Печать рассыпалась крошечным фейерверком.

Я запила ативан быстрым глотком прохладного вина и налила немного Паоло.

Когда он вернулся, мои ноги уже лежали на перилах, а я смаковала во рту остатки вина, которого себе налила. Небо немного покалывало, и оно онемело. На мне была шкиперская шляпа, которую я нашла в каюте, и спасательный жилет. Паоло цокнул языком, покачал головой и улыбнулся, словно понял, что я приняла таблетку. Вероятно, это было очевидно.

Лицо Паоло было гладким, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня.

– Чувствуешь себя лучше?

– Я стараюсь. Думаю, скоро будет лучше.

В дальнем конце дока на пилоне неподвижно сидел зимородок. Вдоль дамбы несколько крапивников нетерпеливо вглядывались в рябь. Паоло опустил в лодку желтое ведро с наживкой, и крапивники, казалось, унюхали его содержимое.

Я потягивала холодное шардоне и смотрела вниз на суетливо мечущееся облако серебристой рыбы, борясь с желанием вылить вино за борт. Я попыталась вручить Паоло спасательный жилет, но он сделал озадаченное лицо и отмахнулся.