И весь ее джаз…
Шрифт:
— Да. В «Гамме».
— Откуда приехали?
— Из Астрахани, — ни с того ни с сего сказал правду капитан. Хотя в его положении не следовало говорить много правды.
— И чем там занимаетесь? — спросил Береславский.
— Милиционер, — сглотнул слюну Джама. — Ловлю убийц.
Глазки Береславского радостно заблестели. Он обожал такие совпадения: занялся корабликом из Астрахани, да еще с подпольной икрой из Астрахани. И вот вам пожалуйста — молодой человек из Астрахани. И не просто молодой человек, а мент из убойного отдела.
Нет, такие совпадения никогда не бывают случайными,
— А кто эта певица? — теперь уже совсем тихим, севшим от волнения голосом спросил Джама.
— Моя бывшая студентка, Маша Ежкова, — с гордостью сообщил Береславский. — Очень умна и талантлива. Поет — для души, а чтоб кушать — торгует шубами. Впрочем, мы сейчас с ней замутили бизнес, купили кораблик. Из ваших краев.
— Какой же? — сипло спросил Джама.
— «Москвич» прогулочный. Проект 544, — с удовольствием демонстрируя глубокие профессиональные знания, сообщил Ефим Аркадьевич.
Теперь Джаме настала очередь онеметь.
Он тоже, как и любой настоящий опер, знал цену случайностям и совпадениям.
Ну что ж.
Капитан Курмангалеев уже сделал как минимум два вывода.
Во-первых, игра состоится.
А во-вторых, она точно не будет скучной.
Третий вывод — насчет певицы с сумасшедшими голубыми глазами, он и их успел разглядеть — Джама решил оставить на утро. Может, наваждения по утрам перестанут действовать.
Впрочем, он сам в это последнее предположение не верил.
7. Москва. Краснов ищет Полеева, Джаму и миллионы
Я всегда относился к случайностям серьезно.
Ибо верю, что ни одна случайность на самом деле случайно не происходит.
Например, в тот памятный день я на танцы не собирался.
Случайно зашел к Полею, а у того, после принятого портвейна — был такой «777», «Три семерки», — случился приступ половой активности.
Но не было денег на вход в дискотеку.
Они оказались у случайно зашедшего к Полею Булата, то есть Амира Булатова — его постоянно подпитывал папуля. У Полея папуля тоже не бедствовал, но тогда еще прокуроры миллионерами бывали редко. Леха уговорил меня идти с ними. И я догадывался почему.
Если в классе я был на последних ролях, да и в спортзале тоже не на первых, то на дискотеке меня уважали многие. Практически все, кто знал. А знали — большинство.
Потому что на улице спортивные достижения учитываются в последнюю очередь. Даже в силовых дисциплинах. Я ведь на улице не спортом занимался, а спасал свою жизнь. Или честь, что в моих кругах зачастую было одно и то же.
Вот почему на ринге с Полеевым или на татами с Амиром мне не светило ничего. И поэтому же, идя на дискотеку в «Звездный», где масть держали отчаянные парни из речного порта, они очень хотели, чтобы я пошел с ними.
Ну я и пошел.
Вечер на самом деле помню плохо.
У меня с речниками никогда конфликтов не было, и неприятностей я не ждал.
А появления двух чужих парней в набитом людьми темном зале просто не заметил. И когда подскочил на шум, то один из двоих уже выбегал из зала, прижимая руку к животу. Но выбегал, понятно, своими ногами.
Второго никто не трогал, он ушел сам.
Мне
Совсем другим стал наш Лешечка на следующее утро. Папа, ни о чем не ведая, рассказал за завтраком о чуваке, попавшем в больницу с проникающим ранением брюшной полости. Почему-то царапина оказалась серьезней, чем думали сначала. И статью уже переквалифицировали в среднюю тяжесть повреждений. А это совсем другой расклад, по сравнению с мелкой «хулиганкой».
И, как выяснилось, ситуация продолжала меняться. Да так стремительно, что через два дня за турком (они оказались командированными турками, а не чеченами) уже прислали гроб из цинка для перевозки на родину.
Вот тут-то все и закрутилось.
Иностранцы в СССР просто так помирать права не имели, тут даже КГБ приплетут, если понадобится. Ясно, что очень скоро все тайное станет явным. Лешечке же сидеть было в лом. Свару мало кто видел, а если и видел, то давать показания против сына прокурора желающих не нашлось.
Булат ножом не махал, но языком с пришлыми сцепился именно он, а соответственно — тоже ничего хорошего от расследования не ждал.
Вот на этом фоне папа нашего Амира, преуспевающий подпольный торговец рыбопродуктами, и сделал мне предложение.
Кстати, подпольный он был только для Лехиного отца, который эти рыбопродукты с удовольствием ел. Остальные горожане сильно уважали дельца за его ловкость и немалые обороты. Он, по-моему, даже не заметил смены режима, разве что потом владел магазинами, рыбзаводом, сейнерами и так далее уже официально. Но я сильно забежал вперед.
Предложение пойти с повинной сделал именно отец Амира, а не отец Лехи. Теперь-то мне понятно почему. А тогда Булатов-старший все давил на желание мне помочь, потому как все равно все подозрения падут сами знаете на кого.
На того, у кого приводов больше, чем пальцев на руках. На того, у кого есть судимость по малолетке и непогашенный условный срок. А зал все равно был темный, и никто ничего не видел.
В положительной части было также несколько аргументов.
До сих пор помню, как толстый Амиров папанька, стоя на солнце на каком-то грязном конспиративном пустыре, отдышливо их перечислял. В колонии у меня всегда будет грев. Я получу там аттестат о среднем образовании, чего никогда не добьюсь на свободе. По выходу — солидная сумма денег. И главное — сразу отдельная квартира для нас с мамой. Маленькая, но отдельная. Еще на зону уехать не успею.