И вновь приходит любовь
Шрифт:
Эйли поморщилась и сказала:
— Прости, у меня просто вырвалось.
Тут раздался стук в дверь, и Мари вздрогнула.
— Это всего лишь я, миледи, — сказала миссис Мак, заглядывая в комнату.
Увидев Мари, она с улыбкой воскликнула:
— Да ты настоящая красавица! Тебе очень идет новое платье, девочка.
— Спасибо.
Мари в смущении потупилась.
А миссис Макферсон, прищурившись, внимательно посмотрела на девушку. Потом тихо сказала:
— Вижу, ты уже слышала…
— О священнике? — спросила
— Леди Эйлианна, негоже так говорить о вашем лэрде, — заметила миссис Мак.
Эйли поджала губы.
— Он не мой лэрд.
Миссис Макферсон как-то странно посмотрела на нее, и потом вдруг сказала:
— Я сейчас иду в деревню, но лэрд прислал Коннора, чтобы он позаботился о вас, миледи.
«Уж скорее — чтобы шпионил за мной», — подумала Эйли. Пожав плечами, она ответила:
— А я сейчас должна навестить миссис Чизхолм, а потом побуду с Мари.
— Что ж, мне пора, — сказала миссис Мак. — Оставляю вас, миледи. И помните: если что-нибудь понадобится, надо только сказать Коннору.
Перед тем как выйти за дверь, миссис Макферсон пристально взглянула на Эйли, и та сразу поняла: эта женщина знает, что она задумала, — в том не было ни малейших сомнений.
Глава 6
Возвращаясь от миссис Чизхолм вместе с Коннором, Эйли наслаждалась ярким солнышком. Целыми днями ухаживая за ранеными, она почти не имела возможности полюбоваться местными красотами природы. И сейчас, полной грудью вдыхая солоноватый морской воздух, Эйли думала о том, что если бы не Мари, в одиночестве сидевшая у нее в комнате, то она, наверное, не смогла бы устоять против искушения и взобралась бы сейчас на скалистые берега аквамаринового озера, над которым резвились крикливые чайки. Когда же они приблизились к Данвегану, крики чаек затихли вдали, и теперь какой-то другой звук — похожий на угрожающий рокот — разносился над замком и ближайшими окрестностями.
Остановившись посреди узкой тропинки, Эйли прислушалась. Повернувшись к своему спутнику, спросила:
— Ты слышишь?
— Вроде бы… да, миледи.
Юноша тоже стал прислушиваться.
Странные звуки, судя по всему, доносились из внутреннего двора замка.
— Похоже, они что-то кричат, — пробормотала Эйли. — Но что именно?
Коннор немного помолчал, затем, нахмурившись, ответил:
— Они кричат… «ведьма».
«Мари!..» — промелькнуло у Эйли, и сердце ее болезненно сжалось. Схватив юношу за руку, она сказала:
— Коннор, ты должен немедленно привести сюда лорда Маклауда. Беги!
Не дожидаясь ответа, Эйли бросилась во двор, но неудобные туфли мешали бежать, и она, наклонившись, сбросила их.
Коннор тут же догнал ее
— Я не могу уйти. Я должен сопровождать вас, миледи.
Эйли прекрасно знала, что Коннор боится нарушить приказ лэрда. Но в то же время она понимала: нельзя терять ни минуты — теперь до нее уже отчетливо доносился жалобный девичий плач. Не желая спорить с Коннором, она помчалась в замковый двор. Пробегая мимо мужчин, стоявших у стен, Эйли увидела детей и нескольких служанок — те, собравшись в кружок, швыряли куда-то камни и громко смеялись. Стоявший в стороне невысокий мужчина в серой сутане подстрекал их, и время от времени слышались всхлипывания девушки — конечно же, это плакала Мари!
— Почему мужчины ничего не предпринимают?! — закричала Эйли, взглянув на Коннора.
— Это из-за священника, — ответил юноша. — Они не хотят идти против него. Боятся…
Тут какой-то мальчишка наклонился, чтобы взять еще камней, и в тот же миг промелькнуло что-то желтое — то было платье Мари.
— О Боже… — простонала Эйли. — Коннор, ты должен немедленно привести лорда Маклауда! — закричала она. — Неужели не понимаешь?!
В этот момент и Коннор наконец-то узнал молоденькую служанку.
— Да это же Мари! — прохрипел он.
В следующее мгновение резко развернувшись, он помчатся за лэрдом.
— Остановись! — крикнула Эйли, схватив за ворот мальчишку, только что пополнившего свой запах «боеприпасов».
Мальчик поднял на Эйли глаза и разинул рот. Затем отпустил подол своей длинной домотканой рубашки, и камни посыпались на землю. Эйли же отодвинула детей в сторону, чтобы подойти к Мари. А та, сидя на корточках, прикрывала руками лицо. Ее красивое желтое платье превратилось в лохмотья, и вся она, полуобнаженная, была в грязи и в крови.
— Мари, дорогая моя… — прошептала Эйли, опускаясь на колени с ней рядом.
Внезапно снова послышался смех, и тотчас же в плечо Эйли угодил камень. Поднявшись на ноги, она повернулась лицом к толпе и в ярости прокричала:
— Эй, вы!.. Если бросите еще хоть один камень, будете отвечать за это перед вашим лэрдом! Вы меня слышите?!
Люди на несколько секунд замерли в нерешительности. Затем молча переглянулись и побросали камни на землю. И в тот же миг раздался голос священника:
— Нет-нет, не бойтесь! Вы отвечаете только перед Господом Богом!
Эйли повернулась к священнику, тщедушному человечку, утопавшему в своей широченной сутане. На его тощей шее болтался огромный деревянный крест, а на бледном лице, перекошенном от ненависти, пылали черные глаза — глаза фанатика.
Решительно шагнув к нему, Эйли, дрожа от ярости, проговорила:
— Неужели Бог велел им сделать это? — Она указала на Мари. — Неужели Бог велел забить камнями невинное дитя?
— Говоришь, невинное дитя? Дьявольское отродье — вот кто она такая! — завопил священник. — Ты только посмотри на нее!