И вновь приходит любовь
Шрифт:
К счастью, Йен ничего не заметил. А вот если бы на его месте был Рори, ей бы так не повезло.
— Но я действительно полюбила всех вас, и все вы стали мне очень дороги. Мне нелегко далось это решение, и я очень сожалею, что разочаровала вас. Поверь, мне очень, очень…
— Я не виню тебя, Эйли, и благодарю за то, что ты не сказала брату правду. Жаль только, что это стоило тебе так дорого. Но не волнуйся. Мыс Фергусом найдем способ убедить Рори в том, что ты не шпионка. — Йен грустно улыбнулся. — Та сказка, которую ты рассказала Коннору, может пригодиться, если нам удастся внушить
Эйли невольно застонала.
— Что Рори сделал с Коннором?
— Ничего. Парень чувствовал себя виноватым и пришел к Фергусу, чтобы рассказать о вашем с ним разговоре. Сейчас он винит себя за то, что тебя держат в башне.
— Йен, ты должен сказать ему, чтобы не переживал из-за меня. Если бы он ничего мне не рассказал, я бы нашла кого-нибудь другого.
Снова вздохнув, Йен похлопал ее по колену.
— Что ж, я, наверное, пойду. Рори в последние дни в таком настроении, что его лучше не злить лишний раз. Если я задержусь у тебя, он ужасно разозлится.
— Похоже, они с Мойрой — прекрасная пара, — заметила Эйли, криво усмехнувшись.
Йен загадочно улыбнулся и проговорил:
— Знаешь, а Маклейнов здесь больше нет. Подписание договора было отложено.
Эйли почувствовала, как в сердце ее вспыхнула надежда, но тут же погасила это чувство. Все равно у них с Рори ничего не выйдет. Тем более теперь, после всего произошедшего.
— Спасибо, что пришел, Йен. Скажи, не мог бы ты прислать мне несколько простыней? Так мне было бы уютнее.
Он кивнул и поднялся на ноги.
— Да, конечно, пришлю. О Господи, Эйли, что же я сделал с тобой? Мне надо просто сказать ему правду. Тогда тебя, наверное, не будут держать здесь взаперти.
Она тоже встала и похлопала его по плечу.
— Все устроится, Йен. Вот увидишь.
Он нахмурился и внимательно посмотрел на нее.
— Ты ведь ничего не задумала, Эйли?
— Разумеется, нет. — Она потупилась; ей было ужасно трудно лгать ему. — Видишь ли, Йен, я надеюсь на вас с Фергусом.
Конечно, им не удастся заставить Рори образумиться. А она, Эйли, не собирается сидеть взаперти всю жизнь! И рассчитывать она может только на себя — этот урок она усвоила с детства, и не следует его забывать.
— Вот и хорошо, Эйли. Мыс Фергусом не подведем тебя. А простыни тебе принесет Мари, — добавил Йен, уже выходя за дверь.
Ранним утром, на четвертый день своего заточения, Эйли осторожно вытащила последний железный прут. Скоро обитатели замка должны были проснуться, так что времени у нее было в обрез — приходилось спешить, как бы сильно она ни устала.
Взяв со стула веревку, которую соорудила из простыней, Эйли присела и крепко привязала один ее конец к кровати. Затем осторожно, стараясь не шуметь, подтащила кровать к окну и замерла на несколько секунд. За дверью по-прежнему похрапывали стражники — значит, ничего не услышали.
Перебросив конец веревки через оконный выступ, Эйли забралась на кровать и постояла немного, собираясь с духом. Затем перенесла через выступ сначала одну ногу, потом — вторую. После чего, ухватившись за веревку и стиснув зубы, начала осторожно спускаться по серой каменной
В какой-то момент она почувствовала, что добралась до узла — это означало, что веревка скоро закончится. Снова остановившись, Эйли на мгновение закрыла глаза, потом посмотрела вниз, на зиявшую под ней пропасть. Ей предстояло преодолеть эту пропасть и приземлиться на покатую крышу домика стражников, пустовавшего в это время; все эти дни она наблюдала за стражниками и знала, когда они сменяют друг друга и когда заходят в домик, чтобы прилечь и отдохнуть.
Эйли оттолкнулась ногами от стены, но толчок оказался недостаточно сильным, и она поняла, что должна сделать еще одну попытку. Отчаяние придавало ей храбрости, и она, отбросив все сомнения, снова оттолкнулась от стены и тут же выпустила веревку. Через несколько мгновений Эйли с глухим стуком упала на крышу домика. Она попыталась ухватиться за выступающий конек, но промахнулась и заскользила вниз. Через несколько секунд ей удалось ухватиться за трубу, и она вздохнула с облегчением. Усевшись поудобнее рядом с трубой, Эйли отдохнула минуту-другую. Потом дрожащими расцарапанными пальцами принялась разматывать другую веревку, которую приготовила заранее и обмотала вокруг талии. Один конец этой веревки она тщательно закрепила на трубе и, еще немного отдохнув, опять начала спуск.
Когда до свободы оставалось совсем немного, в домике стражников вдруг хлопнула дверь, и Эйли в ужасе замерла, оцепенела. Прошло несколько минут, но больше никаких звуков она не услышала. Но даже если бы и услышала, у нее уже не было выбора, надо было спускаться дальше. И теперь ей предстояло…
Внезапно раздался жуткий треск, и Эйли до боли прикусила губу, чтобы не закричать; она сразу поняла: веревка порвалась. И сейчас она летела вниз без всякой надежды на то, что удастся хоть как-то замедлить падение. Бах!
Эйли тихо вскрикнула, потом застонала. А через несколько секунд поняла, что в целом приземлилась довольно удачно — во всяком случае, было ясно: ничего не сломано. Она медленно приподнялась и встала на колени. Потом выпрямилась во весь рост и, сделав шаг, поморщилась от боли. Правая нога ужасно болела. Конечно, не сломана, но было понятно, что с такой ногой она далеко не уйдет.
Эйли тяжело вздохнула. Что же делать?
Бесси!
Она окинула взглядом безлюдный двор и похромала к конюшне. Небо на востоке уже порозовело, и Эйли ускорила шаг; надо было до восхода солнца оказаться как можно дальше от Данвегана.
— Где она взяла нож?! — в ярости закричал Рори. — С простынями-то все понятно… Но откуда у нее нож?
Каллум в смущении переступал с ноги на ногу.
— Это моя вина, лэрд Маклауд, — пробормотал великан. — Я дал ей его в тот день, когда леди Маклейн обвинила ее, заявив, что она шпионка.
— Проклятие… — проворчал Рори.
Он швырнул простыню на пол и снова выглянул в окно. Даже сейчас он не мог не восхищаться Эйлианной — ее храбростью, ее изобретательностью. Изумительная женщина! Какая жалость, что она шпионка.