И волком я бреду во снах...
Шрифт:
Калитка распахнулась, и из нее выбежали еще двое солдат во главе с начальником караула. Меня провели внутрь. За воротами стояли еще трое в полной боеготовности, явно ждали нас. Да такой наглости, как спать в присутствии офицера, они себе не позволяли.
Город был почти круглым, не больше пары километров. От тех ворот, через которые я пришел, на юго-запад, до других шла широкая, мощеная камнем практически прямая улица. Она делила город на две равные части. Направо были высокие, до пяти этажей, каменные дома, расположенные без какого либо порядка. Почти на всех были вывески разных лавок и мастерских. Слева от ворот, вдоль крепостной стены, а как потом выяснилось и внутри нее, были казармы. Далее - солдатская кухня, вдоль нее прямо на улице, просто под навесом, стояли
Не считая меня, двух солдат и начальника караула на улицах еще никого не было. Оно и не удивительно, люди в отличие от нас плохо видят в темноте, а только-только встающее солнце не разогнало еще сумрак внутри городских стен. Однако мои провожатые не взяли фонарей, по-видимому, за ночь сожгли все свечи. Пройдя вдоль казарм и кухни, через площадь, меня провели во дворец через черный ход возле конюшни.
Во дворце тоже еще спали. Начальник караула отчитал задремавших часовых, стоявших у черного хода. И один из них, с фонарем пошел впереди нас по длинному, не слишком широкому коридору вглубь дворца освещая дорогу. Распахнув одну из дверей, мы оказались в достаточно большой полукруглой комнате, с высоким потолком. Под узкими, высокими окнами стояли длинные резные лавки, на одну из них и указал мне офицер, солдаты сели слева и справа. Сам он уселся у противоположной стены, где между дверей, кроме лавок были еще и столы. Держались они бодрячком, однако от внимательного взгляда не укрылась нервозность и явная усталость. Тот, что был с фонарем вышел в ту же дверь, оставив нас (по человеческим меркам) в темноте, впрочем, мне света было вполне достаточно.
Немного времени спустя в другую дверь с фонарем вошел явно не рядовой солдат. По всей видимости, из личной охраны князя, потому что говорили они на равных, а слова начальника караула о том, что князя надо немедленно разбудить, выслушал очень надменно, но ушел. Комната снова погрузилась во мрак, к неудовольствию людей.
На этот раз ждать пришлось довольно долго. Было слышно, как в коридорах началась суета. Немного времени спустя из маленькой боковой двери освещая дорогу фонарем со свечой, вышла пожилая (лет шестидесяти) женщина. Невысокого роста, полноватая, но еще крепкая. На ней было мышиного цвета шерстяное вязаное платье, подпоясанное тонкой шелковой лентой, плечи прикрывала коричневая шаль, а на ногах были шлепанцы мехом внутрь на кожаной подошве. Седые волосы были распущены. Ступая тихо, но уверено она дошла до середины комнаты, когда глаза, блеснувшие желтым, (в них отразился свет) выдали мое присутствие. Резко подняв фонарь, она ойкнула и отпрянула, увидев меня целиком. Однако заметив солдат, а потом и начальника караула успокоилась, прибавила шаг и вышла из комнаты.
Прошел почти час. Свет поднимающегося солнца проник через стрельчатые окна, осветив комнату.
2.
Дверь, ведущая в тронный зал, наконец, открылась. Была она арочной метров трех высотой и около двух шириной, дубовые доски в толщину никак не меньше двух ладоней. Украшением служила незатейливая резьба.
Начальник караула встал и, посмотрев на меня, движением руки пригласил войти. Солдаты же осталась сидеть, и с каждым шагом к двери, на их лицах все явственнее читалось облегчение.
Возле створок двери стояли двое из личной охраны князя, они крайне подозрительно посмотрели на мое оружие - грудь защищали два десятка метальных ножей в сплошных ножнах, закрепленных на широких кожаных ремнях портупеи, еще два кинжала были ниже в ножнах на животе; на поясе по бокам висели два коротких меча, а слева в широкой кожаной петле еще и двузубая кошка, обмотанная шелковым шнуром; за спиной был гномий топор (засунутый под рюкзак-короб из твердой кожи), в кольцо,
Тронный зал был достаточно велик больше двадцати метров в длину и десять в ширину. Сводчатый потолок возвышался никак не меньше, чем на восемь метров, на высоте же четырех (как раз на уровне потолка приемной) шла широкая деревянная галерея, опоясывающая весь зал. По правой стороне были узкие стрельчатые окна, как в приемной, только здесь украшенные цветными витражами, слева было несколько дверей меньшего размера. Простую каменную кладку стен украшали гобелены, многие явно эльфийской работы. Мебели не было совсем, не считая двух украшенных искусной резьбой тронов, стоящих на подиуме. Я остановился, не доходя порядка десяти шагов. Охрана позади меня поклонилась.
На более массивном и высоком троне сидел князь. Мужчина примерно пятидесяти лет, среднего для человека роста, мне же он был едва по плечо. Мускулистая когда-то фигура начала уже заплывать жирком. Его прямые черные, но уже с проседью волосы и борода были аккуратно подстрижены, однако заметно растрепаны (вероятно, поспешно собираясь на цирюльника время, он тратить, не стал). Круглое лицо было смуглым, на лбу залегли глубокие морщины, брови сведены в переносице прямого носа, а взгляд черных широко посаженных глаз был настороженным и цепким. Только пухловатые губы несколько не вязались с остальным обликом. Одежда была простой. Вязаную рубаху до колен из белой шерсти украшал мелкий рисунок, бежевые штаны из тонкого, плотного явно дорогого полотна были заправлены в невысокие сапоги из мягкой кожи. Пояса а, следовательно, и меча на нем не было, однако я уловил специфический запах эльфийского металла, смазанного хорошим жиром - кольчуга, надетая под одежду. И носил он ее по всем приметам постоянно. Украшений не было вовсе.
Князь внимательно следил, как я шел от дверей и чем ближе я подходил к трону, тем напряженнее становилась его поза, а лицо - мрачнее. Стило мне только остановиться он практически выпалил:
– Ты пришел один? - именно это обстоятельство беспокоило его больше всего.
– Нет. Нас много.
Надо признать, что ораторов в нашем племени не бывало, говорим мы не очень, горло как-то не так устроено. Но те, кто считал нас тупыми дикими зверями, поплатились за свое заблуждение жизнью.
Услышав мой ответ, он несколько расслабился.
– Сколько нам заплатят?
– По кошельку золота каждому!
– сказал князь.
Это была хорошая цена, и платить он бы готов.
– Две трети сейчас, треть после всего, - уточнил я, он кивнул: - Договорились.
После этих слов князь заметно повеселел. Выражение лица изменилось, став более доброжелательным. Посчитав, что основные вопросы решены, он вспомнил о том, что еще не завтракал. Правитель хлопнул в ладоши:
– Подавайте завтрак мне и моему гостю!
– легкой пружинистой походкой он спустился с подиума и направился в сторону боковой двери, жестом пригласив меня следовать за ним. Офицер и стражники пошли тоже
За дверью оказалась господская столовая. В центре стоял достаточно длинный массивный стол окруженный стульями. Князь прошел вдоль стола направо и сел во главе, охранники встали за его спиной. Начальник караула подошел к ближнему от двери углу стола и отодвинул для меня стул. Сам же остался стоять.
Почти сразу появилась, виденная мной ранее, старуха. Она несла небольшой глиняный кувшин, подойдя к князю, встала слева от него. За ней вбежала с кубками в руках заспанная девчонка лет двенадцати. Обойдя стол с противоположной от меня стороны, она поставила один кубок перед князем, необходимость поставить кубок передо мной вызывала в ней глубокий трепет, но совладав с собой, девочка сделала это, почти бегом. И опрометью скрылась в маленькой дверце, которая вела (как мне подсказывал нос) на кухню.