И восходит луна

Беляева Дария Андреевна

Лайзбет хмыкнула:

– Ни хрена. Эта дрянь обошла меня стороной. Но моя мама - была. Сбежала с отцом - досрочно. Ее даже не выбирали. Божественные мальчишки были тогда еще божественными малявками. Но Ионатан приказал найти маму. Я думаю, он ее самолично сожрал. С него бы сталось. Мне было десять, когда ее нашли. Он ее забрал. А про папу моего ты и так знаешь. Я думаю, поэтому Дайлан и выбрал его - из других преступников. Они очень мстительные твари.

Какая печальная история, подумала Грайс, маленькая девочка, потерявшая родителей,

мстит врагу, который заведомо сильнее нее. Грайс прониклась к ней чем-то вроде уважения.

– А ты?
– спросила вдруг Лайзбет.
– Неужели с тобой все так просто?

– Со мной все очень просто. Кроме того, что я родилась в Юэте. Там все довольно сложно, особенно с ирригацией.

– Почему ты такая смешная?
– спросила Лайзбет.
– Мне будет так жаль тебя мучить.

– А тебе обязательно это делать?

Лицо Лайзбет приобрело задумчивое выражение. А потом она сказала:

– Да. Ты носишь внука убийцы моей матери. Я хочу сделать тебе больно.

– Я бы не сказала, что это особенно справедливо, - протянула Грайс. Даже сейчас ей было стыдно перед Лайзбет, она должна была сказать ей что-то, поддержать беседу и каким-то образом выбраться отсюда, но вежливые, участливые слова в голову упрямо не шли.

Давай же, Грайс, ты нашла их даже для Ноара на единственный день рожденья, когда он пригласил тебя.

От мучительных раздумий Грайс отвлек звук шагов и надсадный, немилосердный скрип каталки. Дикие девочки, лишенные лиц, катили перед собой каталку со спящей Маделин. Даже во сне она была прекрасна. Впрочем, очень скоро, прекрасную Маделин вывезли из поля зрения Грайс. Она успела заметить, как дикие девочки метнули испуганные взгляды в сторону Лайзбет, но она вытянула руку, махнула им.

– Спокойно, девчонки, никто отсюда не выйдет, снимайте маски, если вам жарко.

Они судорожно мотнули головой, напомнив Грайс медсестер из «Сайлент Хилла». Да уж, будь Аймили сейчас рядом, она бы прыгала от радости и, возможно, даже сфотографировала пару кадров для своего гиковского инстаграмма.

Грайс попыталась развернуть голову к Маделин. Ее перекладывали с каталки на кушетку, пристегивали ремнями.

– Это твоя подруга?
– спросила Лайзбет.

Грайс только осознала, как мучительно она пыталась повернуть голову. Ей хотелось увидеть Маделин, посмотреть, в порядке ли она.

– Она жива, - сказала Лайзбет.
– А теперь ты ответь на мой вопрос.

Грайс не знала правильного ответа, а в таком случае вежливо говорить полуправду.

– Мы хорошо общаемся, - сказала Грайс.

– Интересно, - кивнула Лайзбет.
– Вы близки?

– Весьма.

– Вы станете еще ближе. Вы разделите, буквально, самое дорогое.

Грайс едва не засмеялась снова от того, что ей на ум пришла реклама «Кока-колы». А потом она поняла, что именно разделит с Маделин. Кровь. И Грайс не знала, как это отразится на ней и на самой Маделин.

– Не думаю, что она

станет бессмертной надолго, - продолжала Лайзбет.
– Но если бы мы могли даже в ограниченных количествах использовать твою кровь, это стало бы звездным часом для Бримстоун.

– Вы уже подумали, как распорядитесь этим сокровищем?
– подала голос Маделин. Она говорила хрипло, насмешливо. Транквилизаторы явно повлияли на нее минимально. А может она и вовсе была просто пьяная. С нее бы сталось.

– Заткнись, сука!
– рявкнула вдруг Лайзбет.

– А ты злобная, подруга. Я ожидала кого-то вроде убежденных коммунистов, а не сборище девочек из фильмов ужасов.

Маделин говорила так же вальяжно и нагло, как обычно. Грайс сочла своим долгом предупредить.

– Она не чурается рукоприкладства.

– Да ладно? Может нас и на дыбе пытать будут?

Голос у Маделин был самый жизнерадостный. Грайс вдруг представилось, что они вместе просто отправились в путешествие и теперь, как настоящие подруги, разбирали вещи в отеле и жаловались на происходящее.

А может у них и кондиционера нет? И все такое прочее. И где конфетки на подушках?

Грайс почувствовала, что сознание снова уплывает. Маделин в ее воображении, мучительно-светлая, заходилась смехом.

– И вот это - Виенна? Посмотри в окно, милая.

– Что там?
– спросила Грайс.
– Прекрасный голубой Дунай?

– Нет, Грайси, это не Дунай.

Они засмеялись, и Маделин села на кровати, пахнущей чистыми простынями.

– Ну что, пойдем гулять? Ритц-Карлтон, конечно, лучшее место на земле, но я предпочитаю более активный отдых.

Маделин помолчала, глаза у нее стали серьезные, а потом она добавила:

– И не отключайся, Грайси, мы в большой беде. Открой-ка глазки.

Грайс резко дернулась, пытаясь вскочить с кровати, и окончательно пришла в себя.

Лайзбет теперь сидела около кушетки Маделин, Грайс слышала ее голос.

– И стоит тебе хоть пискнуть, - говорила Лайзбет.
– Я пущу тебя в расход. А твою голову я пришлю твоему любимому.

– Ему понравится, я уверена.

Маделин, казалось, вообще не знала страха. Грайс почувствовала, как сильно она восхищается Маделин, ее спокойствием и насмешливой злостью. У нее будто бы все находилось под контролем. И Грайс на секунду подумала: а что если все и вправду под контролем? Она ведь хотела сюда попасть.

– Вижу, вам хочется поболтать, - сказала Лайзбет.
– Тогда я вас оставлю.

– Спасибо, - сказала Грайс. А Маделин засмеялась:

– Прекрати, ты же не настолько хорошая девочка, да?

– Есть вечные ценности, такие как вежливость, - убежденно сказала Грайс.

– Только не забывайте, девочки, вы в плену, а не в баре.

– Забыть будет сложно - здесь же не наливают, - сказала Маделин. Но как только они остались одни, голос ее изменился.

– Ты в порядке?
– спросила она.