И всё-таки я люблю тебя! Том 2
Шрифт:
– Ты не проститутка?! – разочарованно произнёс Гаврила. – Жаль. А я рассчитывал, что ты в дом будешь деньги приносить.
Рите, как ни странно, стало стыдно, что она не оправдала его ожиданий и оказалась нахлебницей и обузой для этого мальчишки.
– Через неделю у меня будут деньги. Обязательно будут!
– Ну да, конечно, – усмехнулся Гаврила.
– Я не вру, – и для большей убедительности добавила: – Честное коммунистическое!
Мальчишка тут же поверил.
– Завтра придётся новое место работы искать. Прусак меня теперь, если увидит, убьёт, – вздохнул мальчишка.
– Как
– Это не имя, а прозвище. Он усатый как таракан, как прусак.
– А ты знаешь, я как только его увидела, тоже Тараканом про себя назвала.
– Таракан он и есть. Такая сволочь!
– Вас он тоже гоняет?
– Не-а. С ним наш Дмитрий Фигура договорился. Он Прусаку платит, а тот нам не мешает работать. Так только иногда подзатыльник влепит, если настроение плохое, а так ни-ни.
– А почему этот Дмитрий Фигура за вас платит? Он ваш друг?
– Фигура – друг? Ну ты и сказанула! – Гаврила захохотал. – Да Фигура похлеще Прусака! Ещё тот проходимец! Всю кровь из нас пьёт. До нитки обирает. Мы всё-всё, что наворуем, ему несём, а он нам деньги даёт. Мы ему чемодан, а он нам рублик или два. Разве это честно? Нечестно.
– А зачем же вы всё ему несёте? Оставляйте себе.
– Нельзя. Он и с Прусаком договорился, он и вещи продаёт. Такой порядок.
– Послушай, неужели вас никогда не ловили владельцы этих чемоданов?
– А вот это видишь? – он продемонстрировал Рите щербатый рот. – Меня три раза ловили. Били очень. Особенно один дядька такой сильный попался. Он мне все зубы и выбил да ещё одно ребро сломал. Я еле тогда выжил.
– Какой ужас!
Они опять замолчали. Рита слышала, как тяжело вздыхал мальчишка.
– Ты чего грустишь?
– Да вот думаю, как я теперь без друзей работать буду. Одному никак нельзя, не получится. У нас разделение труда было. Одни отвлекают, другие воруют, передают третьим, а те четвёртым. Так что пока пассажир опомнится, чемодан уже далеко.
– Да, зря ты меня спас, – вздохнула Рита. – Теперь у тебя столько из-за этого проблем!
– Не зря! – убеждённо заявил Гаврила. – Ты мне нужна.
– Я тебе нужна? – удивилась Рита. – Зачем?
Мальчишка долго молчал, но потом сел на кровати и зашептал:
– А ты никому не скажешь?
– Никому, – пообещала Рита. Да ей и некому было рассказывать.
– И смеяться не будешь?
– Не буду.
– Ну ладно, тогда слушай. Я тем летом работал в цирке.
– Работал в цирке?! – поразилась Рита.
– Ну да! Летом цирк гастролирует по стране. Вся труппа разбивается на две-три маленькие труппки, чтобы денег побольше заработать. Вот я в такой труппе летом и подрабатывал. Я ухаживал за лошадьми, собаками, козами, подметал в клетках, кормил их.
– И за тиграми ухаживал?!
– Не, тигров не было. Только козы, лошади и собаки. Этим летом я опять с ними поеду. Они мне обещали. Здорово, правда?
– Здорово, – согласилась Рита.
– Но теперь я хочу не только убираться. У меня есть мечта.
Он многозначительно помолчал.
– Какая мечта?
– Я хочу стать акробатом. Но акробаты ведь по одному не выступают. Они выступают семьями: братья Григорьевы или семья Дружининых. Слышала
– Нет.
– Неважно. Мы с тобой тоже будем вместе выступать. Ты рыжая, как я. Будешь моей сестрой.
– Но я же не твоя сестра.
– Неважно. Они тоже не родные, просто так положено. Не будешь ведь перечислять всех акробатов по фамилиям. Так зрители от скуки заснут. Поэтому говорят: «Выступает семья Барановых!» – он посмотрел на Риту с восторгом. – Ну как, согласна? Будешь акробаткой?
– Я не знаю, – неуверенно произнесла Рита.
На самом деле выступать в цирке никогда не было её мечтой. Но обижать Гаврилу она не хотела. Ведь он ради этого спас её, очень рисковал, потерял друзей и постоянный заработок.
– Да ты что!!! – мальчишка вскочил на доски и стал размахивать руками. – Ты только представь себе: цирк, арена, всё-всё в разноцветных огнях, много зрителей. Выходит на арену мужик в чёрном фраке и орёт во всё горло: «Внимание, внимание! Впервые на арене выступает семья…» У тебя какая фамилия?
– Иванова.
– «Впервые на арене выступает семья Ивановых!» И тут мы с тобой выходим такие красивые, в блестящих костюмах. Просто офигеть! Зрители хлопают, радуются. Мы с тобой делаем головокружительные прыжки, кувырки. Зрители ещё больше хлопают. Но это ещё не всё! Тут мы карабкаемся по канату наверх. И начинаем летать с одной перекладины на другую. Но и это ещё не всё. Тут свет гаснет. Раздаётся барабанная дробь. Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Мужик говорит таким страшным голосом: «Внимание! Внимание! Смертельный номер! Слабонервных просим удалиться!» Представляешь?! И мы с тобой стоим в полной темноте, только два луча прожектора направлены на нас. И тут мы прыгаем, делаем в воздухе кувырки, кувырки… Кажется, что вот-вот мы упадём! Бабы от страха визжат, мужики охают, дети писаются. Но ни фига! Мы не падаем! В последнюю минуту мы хватаемся за перекладину и встаём на дощечку. Аплодисменты, крики: «Браво! Бис! Мо-лод-цы! Ништяк!» Мы кланяемся и уходим под бурные овации. Ну как? Здорово, правда?
Рита во время всего этого эмоционального монолога кусала себя за губу, чтобы не рассмеяться и тем самым не обидеть Гаврилу. Ведь этот героический рассказ совершенно не вязался с забавной внешностью и шепелявой речью мальчика.
– Здорово, – с улыбкой подтвердила она, – но, по-моему, из нас скорее вышли бы клоуны, чем акробаты.
Гаврила почесал затылок.
– Можно и клоунами. Но акробатами лучше. Красивее. Так ты согласна со мной выступать?
– А можно я подумаю, прежде чем ответить? – решила она оттянуть время.
– Можно. Но недолго.
Первое, что услышала Рита, проснувшись, был даже не вопрос, а требование мальчика: «Ну, ты подумала? Будешь со мной репетировать?»
Рита протёрла глаза и потянулась, стараясь размять затёкшие мышцы. Она села на «постели» и взглянула на мальчика. В его глазах читалась такая мольба, что Рита не решилась его разочаровывать.
– Ну хорошо, будем репетировать. Только можно я сначала умоюсь и попью чаю? – улыбнулась Рита.
– О да! Конечно! – с восторгом на лице мальчик спрыгнул на пол и засуетился, желая угодить будущему партнёру по арене.