И всюду тьма
Шрифт:
Разговор с Хельгой состоялся два дня назад. Кеннет так и не пришел. Ана вздохнула и отложила книгу. Взаперти становилось все теснее. Даже в академии разрешали прогулки, здесь же большую часть времени она проводила в мыслях, и они пожирали ее изнутри. Лежа в постели, Ана представляла, как ее мучители выцарапывают свои глаза. Обедая, она размышляла, смогут ли они отгрызть себе руки. Читая о зверствах Иоганна VI, воображала, что на колья сажают совсем не политических преступников. Она понимала, что способна на все это. Тьма позволяла подчинять разум от незначительного внушения до полного контроля, однако было слишком легко не справиться с управлением. Страшнее всего было, используя Тьму, разрушить собственный разум – тогда
Неожиданно до нее донеслось смущенное хихиканье. Голос и смех Лиззи слышались отчетливо: она стояла под открытым окном. Ана навострила уши и прижалась к стене, чтобы остаться незамеченной. С горничной был и Джеймс – лакей, от которого приходили в восторг все служанки поместья. Его светлые кучерявые волосы напоминали жидкое золото, загорелая кожа и мускулистое тело заставляли трепетать девичьи сердца.
Эта парочка приходила сюда постоянно, и для Аны они уже стали почти знакомыми. Джеймс шептал Лиззи что-то на ушко, а она озорно смеялась в ответ. Ана наблюдала за их интрижкой с самого своего появления здесь – она была свидетельницей того, как Лиззи стеснялась взять его за руку, как он приносил ей букеты полевых цветов, как они ссорились, когда Лиззи считала, что он флиртует с другими, как потом они мирились, заключая друг друга в объятия. На вид горничной было лет шестнадцать, и ее чувства соответствовали возрасту: беспокойные и спонтанные, нежные и наивные. Джеймс казался Ане немного старше, но это могло оказаться обманчивым впечатлением из-за его высокого роста и крепкого телосложения.
Обычно она с любопытством следила за ними: они напоминали ей о сказках о любви, прочитанных тайком в детстве, и о ее дорогом друге, которого Ана потеряла так давно. Но сегодня ее одолевала мрачная меланхолия, а эта парочка была слишком радостна, слишком свободна, слишком счастлива. «Убирайтесь отсюда…» – она сморщилась от горечи и тоски.
Послышался шлепок и недоуменный возглас: «Лиззи, какого черта?!» – «Ты, ублюдок, как посмел!» – крик в ответ. Ана выглянула и увидела убегающую в слезах Лиззи и Джеймса, смотрящего ей вслед. «Что на нее нашло?» – пробормотал он себе под нос, топчась на месте. Ана смотрела на его широкую спину и задавалась тем же вопросом. Ее злость исчезла так же быстро, как и появилась.
Джеймс резко обернулся, и их взгляды встретились.
– А ты кто такая?! – со смесью раздражения и удивления спросил он.
Ана молчала, не зная, что сказать, а потом назвала свое имя.
– И что? Я должен тебя знать? – Он сделал шаг ближе, его тон стал резче.
– М-мастер… – Ана хотела сказать, что Кеннет разрешил ей здесь оставаться, но язык не слушался.
– А-а. Ты в запертой комнате, что ли, живешь? Из-за тебя сюда входить нельзя? – Джеймс стукнул себя по голове и расслабился.
Ана кивнула. Она слышала пару раз, как слуги говорили о ее комнате, и из разговоров поняла, что никто из них не знает о причине запрета.
– И давно ты здесь? – поинтересовался лакей. – Ой, глупость спросил, с начала запрета ты здесь и есть, да?
– Джеймс, подай руку, пожалуйста, – вместо ответа попросила Ана, а ее сердце учащенно забилось.
Он подал, она оперлась на нее и с легкостью перемахнула через подоконник. Оказавшись на мягкой траве, Ана глубоко вдохнула и подставила лицо солнцу. Джеймс же изумленно смотрел на нее. Он сейчас нарушил приказ графа Блэкфорда или помог несчастной девушке? Рассматривая ее бледную, почти прозрачную кожу, глубокие синяки под глазами и блаженство, написанное на лице, хотя она еще и на шаг не отошла от места своего заточения, он не мог заставить себя сожалеть о содеянном.
– Почему тебя заперли? Граф… со странностями,
– Долгая история, – отмахнулась она.
«Не жестокий, да?» – усомнилась Ана. Поведение лакея противоречило его словам.
– Отведи меня к нему, – сказала она, собрав всю свою смелость.
Она не могла сбежать, да и не хотела, а ждать дольше просто не было сил. Ей надо знать, что происходит, ищут ли ее, как ее будут обучать, что с ней станет. Кеннет пообещал ей ответы, дал надежду и исчез.
– К кому? – Джеймс переспросил.
– К мастеру, графу, как его там… – Ана потянулась, разминая одеревенелые мышцы.
Джеймс не отвечал. Она терпеливо ждала, понимая его нерешительность. Кеннет не церемонился со слугами, когда они нарушали приказы, а Джеймсу уже дали одну поблажку. Он был умелым и дружелюбным парнем, но слишком импульсивным, мог забыть свое место, мог даже не понять, что делает что-то не так. «Погодите-ка… нет-нет-нет-нет!» – Глаза Аны распахнулись, и она отшатнулась от Джеймса. Всю эту информацию она сейчас выудила из его мыслей. «Даже не заметила, как это произошло… я же не сломала его?»
Ана вгляделась в парня. Он считал ее странной и дерганой. Он уже пожалел, что помог ей выбраться, все же граф не просто так ее запер.
Его мысли продолжали литься ей в сознание, и она не знала, как прекратить этот поток.
– Убирайся! – закричала Ана, схватившись за голову.
«Точно сумасшедшая. И угораздило же меня вляпаться». – Джеймс отпрянул.
– Тебе точно помощь не нужна? – На самом деле он был только рад уйти.
– Оставь меня…
Джеймс развернулся и быстрым шагом поспешил вон. «Ненормальная, небось и за нами с Лиззи подглядывала все время», – мысли Джеймса становились все отчетливее, пока он не пропал из виду.
Ана поняла, что дрожит, только когда кроме ее мыслей в голове ничего не осталось. Она забралась обратно в комнату. В чрезмерно просторном платье это оказалось не так-то просто: ноги путались в подоле, длинные рукава мешали зацепиться. Ее ранили мысли Джеймса, он так быстро к ней переменился.
На лбу выступила испарина, сердце колотилось, как безумное. Ана налила себе воды и залпом выпила. Ей надо было успокоиться. Наконец она осознала, что по-настоящему опасна. С самого появления в ней Тьмы она наивно полагала, что все же сможет управлять ей. Ее мучитель заслужил, Кеннет был слишком подозрительным, Лиззи, так может это и не она вовсе. Ана тяжело опустилась на кровать. «Хватит себя обманывать, все это сделала ты. И ты ничего не контролировала».
Тьма не была ни новым чувством, которое можно осмыслить, ни конечностью, которая бы двигалась согласно велению разума. Она была чем-то отдельным, влезшим внутрь и затаившимся. Ана теперь принадлежала не себе, а непредсказуемому разрушению, оберегающему ее и берущему за это высокую плату. Какое действие вызовет Тьму? Какая мысль?
«Кеннет. Ты же обещал… обещал помочь».
Глава 5. Почему ты оставил меня?
Беспокойный сон то приходил вместе с кошмарами, то уходил, оставляя Ану наедине с собственными мыслями, которые тревожили только сильнее. Платье измялось, в развороченной кровати было жарко и душно. Ана проснулась еще до наступления рассвета. Она лежала с открытыми глазами и смотрела в стену. Ей было ненавистно находиться наедине с собой, каждая ее частичка стала чужой. Она мечтала не думать и не чувствовать, потому что вина камнем лежала на сердце, давила все сильнее и сильнее, и ей никто не мог помочь. Зазвучали колокола, призывая прихожан на утреннюю проповедь. Раздался щелчок – в замок вставили ключ и повернули. Хельга принесла завтрак ровно в семь, как и всегда. Ана в ужасе вскочила, подбежала к уже открывающейся двери и прижала ее всем весом.