И взойдет Солнце
Шрифт:
– Спасибо. Я сильно грязный? – Кирилл ощупал трость, боясь, что и она повреждена, но, к счастью, с ней все было в порядке.
– Есть немного. Давай, я отряхну тебя! – предложила Маша и быстренько почистила его куртку и джинсы, Кирилл при этом стоял молча и нервно вертел в руках трость.
– Ну вот, все. Правда, все равно видно, что ты лежал на траве, придется одежду постирать! – Она закончила свое дело и отошла в сторону, чтобы оценить масштаб работы.
– Да ладно… Мне все равно! – безразлично сказал Кирилл.
– Ну что, может, уже домой пойдем? – Маша
– Да, думаю, что уже пора.
Обратно они шли молча. Маша несколько раз хотела начать разговор, но ее что-то останавливало, в итоге решила, лучше всего – промолчать. Если ему будет нужно, то сам что-нибудь скажет. Но Кирилл настолько погрузился в свои мысли, что, казалось, и забыл о существовании Маши. Наконец они дошли до его дома.
– Почему ты так часто смотришь мне в глаза? – После длительного молчания спросил он.
– С чего ты взял? Я не смотрела! – соврала Маша.
– Не ври, я чувствую это. Тебе не противно?
– Противно что?
– Смотреть на меня! – честно сказал Кирилл.
– А почему мне это должно быть противно? Ты такой же парень, как и все, – Также честно ответила ему девушка.
– И глаза у меня такие же, как… как у обычных парней? – С небольшим придыханием спросил Кирилл.
Маша снова решилась посмотреть ему в глаза, чтобы удостовериться в том, что скажет правду.
– Самые обычные голубые глаза, – улыбнулась она.
– А у тебя какие? – Вдруг спросил он с интересом.
– Карие.
– Карие… Красивые, наверное…
Маша невольно улыбнулась. Ей говорили много комплиментов, но почему-то именно эти слова запали в душу, и там стало очень тепло, словно на лугу в жаркий летний день. Она чувствовала, что он сказал от чистого сердца, да и весь его вид говорил об этом. Парень смутился, будто ощущал ее пристальный взгляд, поэтому Маша поспешила отвести его.
– Наверное. Я не могу сама их оценить, – скромно ответила она, разглядывая землю под ногами.
– Жаль, что и я не могу… – Он сказал это настолько тихо, будто не хотел, чтобы Маша слышала.
Она замерла, и в тишине ей казалось, что слышит биение собственного сердца, разрывавшееся на кусочки от безысходности, с которой были сказаны слова. Как же хотелось помочь ему, сделать хотя бы что-нибудь! Первым взял себя в руки Кирилл и, сжав в руках трость, разрушил тишину.
– Ладно, я пойду уже. Пока! – кратко попрощался он.
– Пока… – медленно произнесла Маша.
В глубине души она надеялась, что он хотя бы поблагодарит ее за прогулку, за то, что она помогла ему. Но нет. Он развернулся и уверенным шагом зашел в свой подъезд, не сказав больше ни слова.
Глава 4
На пороге Кирилла встретила его мама. Людмила Степановна дома предпочитала носить свободное платье, а сверху обычно повязывала бело-голубой фартук, седые волосы она всегда собирала в пучок на затылке, откуда не выбивалась ни единая прядка. В ее облике все было предельно аккуратно. Такой же порядок она поддерживала в квартире, где всегда было чисто и с кухни пахло свежей выпечкой. Вот и сейчас Кирилл
– Сыночек, ну почему так долго? Я тебя уже потеряла! Ты не должен ходить один, я очень волнуюсь за тебя! – Женщина всплеснула руками и присела, чтобы помочь сыну разуться, но тот сделал все сам и не дал матери помочь.
– Гулял, – коротко ответил он.
– Мы уж с отцом думали идти тебя искать. А где твои очки? – удивилась она.
– Мам, хватит! Я есть хочу… – резко прервал ее Кирилл.
– Сейчас, сынок! Я как раз закончила готовить… Ручки мой и проходи за стол! Налью тебе супчика, – Мама засуетилась и побежала на кухню, откуда крикнула: – Тебе пирожки с картошкой или с капустой?
– С картошкой… – Нехотя ответил Кирилл и отставил привычным движением руки трость в уголок между тумбочкой для обуви и стенкой. Вымыв руки, он заглянул к отцу в его импровизированный кабинет.
Отец Кирилла, Владимир Николаевич, работал в университете на кафедре теоретической механики. Был доцентом, кандидатом технических наук. Родился и вырос в Ленинграде, там же закончил университет. По распределению его отправили в небольшой городок, где взяли ассистентом на кафедру, поселили в общежитии. Сразу же Владимир Николаевич погрузился в научную деятельность, и начался стремительный карьерный рост. Сначала были статьи, затем доклады и, наконец, диссертация. Учеба всегда давалась ему легко, у него была отличная память, и ученые степени покорялись одна за одной без особого труда, но главное, что он обрел в этом городе – свою любовь, маму Кирилла, Людмилу Степановну.
Людмила Степановна в школе отучилась только девять классов. Нужда в семье заставила ее пойти на работу, ведь она была старшей из детей и должна была помогать родителям, а семья была большая: три брата и три сестры. Заработка родителей катастрофически не хватало, и девушка пожертвовала своим образованием ради того, чтобы прокормить семью. Людочка (как звали ее родители) бралась за любую работу, лишь бы она приносила хоть какие-нибудь деньги. На тот момент, когда она познакомилась с отцом Кирилла, приходилось мыть полы в том самом институте, где работал Владимир Николаевич.
Все друзья поражались, как интеллигент до мозга костей, коренной ленинградец, смог влюбиться в девушку без образования? Но то была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Владимир был отнюдь не честолюбив, не кичился своим происхождением и образованием. В своей будущей жене он сразу увидел то, что всегда искал в женщинах – душевную чистоту и искренность. Он полюбил ее всем сердцем, а она сразу же ответила взаимностью.
Когда родился Кирилл, Людмила Степановна устроилась на работу в детский сад, чтобы быть рядом со своим любимым сыном, а когда он вырос, то настолько прикипела к этой работе, что не в силах была уйти. Уже почти двадцать лет она работала в том самом детском саду. Ее любили дети и родители, на лице этой женщины всегда можно увидеть добрую улыбку. Она заботилась о своих подопечных, как о собственных детях, но лишь немногие знали, какое страшное несчастье постигло ее семью.