…И я посмотрел на небо
Шрифт:
— Отклонение… — пробурчал учёный. — Но это очень странно. Неточности симуляции должны иметь равномерное распределение. А здесь отклонение точечное. Очень странно…
— Пи…
— Не сейчас, Клеменс! — учёный многозначительно уставился на светящуюся матрицу из цифр и не произносил ни слова, лишь моментами заглядывая в планшет.
— Что-то не так? — подорвался Вакус.
— Ему нужно подумать, — объяснил я, и жестом направил Вакуса обратно к стульям.
Некоторое время мы просидели молча. Пи возился
Вакус заворожённо наблюдал за этим процессом.
— И чем же ты так заинтересовал Пи? Ты вроде человек простой. — спросил я у него.
— Я? Сам не знаю. — спокойно ответил Вакус. — Что-то он во мне нашёл.
Я заметил, что на протяжении всего дальнейшего разговора Вакус подбирал слова с какой-то особой тщательностью.
— Ну хорошо, а ты почему общаешься с ним? Тебя интересует наука?
"Нет, у чёрной дыры масштабы не те…"
— Сам не знаю. Мне просто нравится его человечность.
Я впал в недоумение:
— Человечность… У человека?
— У людей нет стремлений и изменений. Так он мне говорил. Из-за процветающей робофобии и стагнации человечество на планете Земля сейчас похоже на летящий в космосе булыжник.
— Ну… Такие вещи он любит говорить, но что с того?
— Он хочет это изменить. А я влюбился в это стремление.
— В этом мало смысла, знаешь ли. Булыжник, хех. — я усмехнулся. — Люди, роботы, метеориты — это создания из космической пыли. В этом мы все очень похожи.
"А может, экстремальная форма материи?"
— Ты сказал о схожести людей с чем-то неживым. Так в чём разница?
Тут дверь лаборатории распахнулась, и в помещение зашёл робот-уборщик, громыхая ведром со шваброй. Он тут же приступил к уборке, и начал приближаться к нам. Я решил выпроводить его, чтобы он не мешал:
— Эй, помещение сейчас используется, не видишь?
"Нет, экзотическая материя это слишком сложно. Может, это просто необычное системное образование?" — за своими рассуждениями Пи даже не заметил, что в лабораторию кто-то зашёл.
— Да простите. — сказал робот. — Я уберусь позже когда никого не будет.
Незваный гость невозмутимо, с мёртвым пластиковым лицом, собрал своё оборудование и вышел так же спокойно, как и зашёл.
— Вот тебе и разница. — пояснил я. — Глупо её не понимать.
— А я вот не понимаю. Люди тоже следуют твоим приказам.
— Эх, Вакус. — я чуть не рассмеялся. — Я не отдаю людям приказы, а скорее, выполняю. Я слуга народа, слышал о таком? — по пустому взгляду собеседника стало понятно, что он не слышал. — В общем, это люди выбирают свой образ жизни, а не я. И они свой выбор сделали — просто жить.
— Жить без стремлений? А как же желание
— Мы уже покорили вершины. Роботы — это наш инструмент, да и космические булыжники — тоже. Мы их используем для того, чтобы сплотиться в одно целое, чтобы жить в мире и достатке. Мы буквально построили мир для себя.
"Система, которая нестандартно влияет на распределение энтропии… А это имеет смысл!" — выкрикнул Пи.
— А он… — продолжил я. — просто не понимает этой утопии.
— Он свой выбор сделал. — отрезал Вакус. — Не хочет останавливаться на достигнутом.
На это мне нечего было ответить — он действительно хорошо знает Пи. Это меня удивило.
Какое-то время мы просидели молча. В голове всё перемешалось, и я уже не понимал, как долго сижу в этой лаборатории — понял лишь с восходом солнца. И ровно в тот момент, когда в окне блеснул первый луч, Пи закричал:
— Клеменс! У меня есть одно безумное предположение насчёт этого отклонения!
Я, уже успевший прикрыть глаза от усталости, ответил с раздражением:
— Пи, у меня от твоих рассказов и так крыша едет.
— А сейчас тебе её вообще снесёт! Я сделал несколько предположений, аккуратно взвесил их, проанализировал доступные данные, и знаешь, что оказалось наиболее вероятным?
— Ну удиви. — отчаянно выдохнул я.
— Жизнь! Скорее всего, в этой вселенной естественным путём возникла жизнь, представляешь?
— Жизнь? Звучит нелепо. Как в симуляции может возникнуть жизнь?
— Это беспрецедентная симуляция, мы же с тобой это обсуждали! Так что гипотетически, такое вполне возможно.
— Гипотетически. — подчеркнул я. — Да и какая вообще разница? Формально этой вселенной не существует.
— Нет-нет-нет, Клеменс. Я говорил, что лишь формально, но она существует!
— Звучит как-то надуманно, попробуй что-нибудь ещё перепроверить. — сказал я сквозь зевоту. — А я, пожалуй, пойду отдохну. Мне предстоит очень тяжёлый день.
— Ну иди, отдыхай. — ответил учёный, потирая ладони. — А я, пожалуй, сообщу о своём открытии коллегам, и начну собирать конференцию.
Тогда я понял, что Пи немного забылся со своим исследованием:
— Ты забыл, что у тебя на руках ворованный нейропроцессор? Ты хотя бы заявку сделал?
Учёный шлёпнул себя по лбу:
— Вот чёрт, совсем из головы вылетело!
— Ну тогда и с громогласными открытиями придётся повременить. — подвёл я.
Пи понурил голову. Он вроде бы уже смирился с ситуацией, но окинув взглядом коробочку будто воспылал:
— Но Клеменс! Что, если я прав? Если это правда жизнь? Если я сделал шаг в сторону новой вехи космологии? Зарождение жизни, её связь с законами вселенной, глубинное понимание мироздания — это же такие возможности! Но сам я с ними не справлюсь!