И я там был..., Катамаран «Беглец»
Шрифт:
— Ведь не от ран же, не от ран! — с каким-то упоением повторял мой спаситель.
Я кивнул. Вот от чего умер герцог… Чума! Гроб развернулся и поплыл к дверям.
— Проветримся! — предложил мой покровитель. Я не сразу понял, чего от меня хотят.
— Подышим воздухом и поглядим на звезды. Он взял меня галантно под локоток и вывел в свежую ночную прохладу, что оказалось весьма кстати после всех пережитых волнений.
Труп плыл несколько впереди от нас. Бриллиантовые ордена блестели в ярком свете луны. Ее серебряный диск висел над рекой, все было видно отменно. За кустами по речному волнистому зеркалу змеилась мерцающая дорожка.
Гроб
— Пускай покрасуется! — сказал мой спутник.
Неведомая сила, точно по приказу, легко поставила тяжелый гроб на попа и прислонила к дереву, возвышавшемуся на прогалине среди кустов. Отсюда, от мельницы, труп был как на ладони, и лунный свет озарял синий с белыми сердечками бант на его шее. Мы же стояли полностью в тени деревьев, не видимые с реки, что сделалось весьма немаловажным, когда вновь поплыли плоты.
Они неслышно скользили мимо нас по тихой воде, почти не различимые за черными пятнами ночных кустов.
Я подумал об опасности, грозившей трупу, поскольку с воды он был заметен очень хорошо, и сказал об этом. Но спутник мой только захихикал.
— И поделом ведь, и поделом! Ах, какой лакомый кусочек! Не похоронят — и все дела!..
Однако я был убежден, что даже грешника следует предавать земле.
— Как угодно! — ответил мой покровитель.
Гроб приподнялся и полетел над водой. На середине реки он повернул к крепости и медленно поплыл над лесом, пока не сделался маленьким черным пятнышком в той части неба, где глаз различал едва заметное зарево.
Речная гладь, залитая светом луны, не шелохнулась. Вереница плотов ушла за поворот. Путь был свободен. И тогда я вдруг почувствовал пустоту и собственную полную ненужность в этом мире…
— Куда же ты намерен идти? — спросил мой спутник.
Где-то далеко в лесу завыл одинокий волк. Надсадный лай собак откликнулся из еще большей дали…
Я хотел сейчас остаться один. Какая-то смутная мысль зрела в мозгу, и я всеми силами желал удержать ту тонкую связующую нить, что ускользала в разговоре… Я слушал вполуха его странные речи о бессмысленности человеческого существования на этой земле и о том убежище, спасительном для мудреца, которое нельзя найти среди людей, а можно лишь обрести в иных, куда как более совершенных мирах, открывающих разуму неограниченное право и возможность познавать. Он звал меня в эти миры и, убеждая, он обращался к мудрости Соломона и вспоминал подробности скитаний Магомета… Наконец я поблагодарил его за услуги и попросил милостиво предоставить меня собственной неотвратимой судьбе.
Он исчез так же, как и появился, — с саркастическим смешком — и лишь сказал напоследок:
— Кто может знать свою судьбу?! Ведь даже там, на небе, совершаются ошибки!.. Впрочем, твое-то будущее для меня открыто. Ты мне симпатичен. У тебя пытливый ум и смелые желания — ты смог, отринув предрассудки, обратиться к силам, истинно великим. И тебе не место в этом мире — кроме горя и забот, чем он способен одарить?!. И потому даю тебе заветный шанс: еще раз — и в последний! — возвыситься над собою, чтобы вмешаться в законы этого мира, чтоб распахнуть врата в мир всемогущих бесов, и тогда… Запомни, твое будущее для меня открыто, будь к нему готов. До встречи!
Светящийся силуэт его мелькнул за темными кустами и пропал…
— Чума!.. — прошептал я, словно прозревая. Будто вновь ухватился за конец той прихотливой нити, что, казалось, безвозвратно утерялась. Я опять видел герцога, стоящего в своем иззолоченном гробу,
Стать выше самого себя… Но в том-то ведь и дело, что быть самим собою я не перестану! Я могу теперь войти в мир бесов, но таким же, как они, быть не смогу и силой их распорядиться не сумею… И потому желание — естественное — разом уничтожить подлую власть нечисти, царящей на земле, спасти мой мир — навряд ли выполнимо. Вряд ли я способен придавить, как вошь в немытых волосах, всех этих тварей отравляющих нам жизнь. Необходим окольный путь — и для него потребуются силы, коими, быть может, человек не наделен… Но как мне поступить, с чего начать?
О том, что я могу навек остаться в мире бесов, где меня уже не будут тяготить проклятые вопросы, я, признаться, в эти смутные минуты просто позабыл…
Что-то зашевелилось в кустах и с громким всплеском прыгнуло в воду. Какая-то тварь быстро плыла по течению. Хищная тупая морда. Блестящая в свете луны гладкая шерсть и сильный кожистый хвост… водяной крысы…
Крыса! Вот оно, конечно! Нечисть боялась крыс… и всяческой божьей твари там, где была чума. Хотя во всех прочих местах карлики без раздумий использовали и любых животных, и трупы людей…
Я повернулся к мельнице, с укором для себя вспомнив о пользе прописных истин. Даже древние знали, что крысы разносят чуму. И я подумал тогда, что мир, кажется, уже спасен и спасен потому, что наши враги похожи на нас — нами же вскормлены, на нашей плоти взросли и приняли в самих себя, верша бесчисленные зверства над нами, нашу кровь, нашу сущность и нашу немочь… Они т о же боялись чумы.
Теперь я знал, что следует делать. Мельница была рядом… Луна висела высоко над крышей в зеленоватой мгле. Рассеянный, но достаточный свет проникал в мельничное окошко. Я поднял с пола свой мешок и вытащил другой том в шагреневом переплете. Место, где говорилось об умении видеть за тысячи миль, было заложено веткой сухой омелы. Со всею тщательностью я взялся изучать премудрости перемещения далеких тел и особенности управления их полетом. Увы, в книге были указаны лишь те магические операции, что осуществлялись через верхний мир, да еще с непременного согласия его хозяев. Я же не смел беспокоить йотунгов, зная, как нынче озлоблены великаны… Хотя и был всегда со мной флакончик с эликсиром, который позволял при надобности сообщаться напрямую с верхним миром, я резонно опасался рисковать. Мне этот эликсир когда-то, умирая, подарил наш прежний настоятель — он любил меня, как сына. Тогда йотунги куда добрее были… Впрочем, мне ни разу не пришлось воспользоваться эликсиром — управлялся сам. Ну, а теперь… Как изменились времена!
Я машинально пролистнул еще несколько пожелтелых страниц. Бесполезно. По неведомой мне причине составитель книги умолчал о каких-либо способах перемещения тел через другие пространства.
Оставалось одно. Я мог действовать, только минуя Йотунгейм. А это означало, что для выполнения задуманного мне придется проникнуть в тот единственный мир, в пределы которого я получил право войти один — и последний раз в жизни. Путь к мертвому герцогу, внутрь крепости, лежал через мир бесов — вот оттуда-то для перемещения трупа я уже был в состоянии использовать те удивительные силы, коими располагал лишь верхний мир. Защита, таким образом, была мне обеспечена.