И явился Ворон
Шрифт:
В этот момент девушка искренне пожалела, что не выспросила у Класины, что же было у воронов и как вообще случилось что она ослепла. Первые дни было не до того, надо было ей помочь, до больницы дотащить, к Серым отвести… А потом все просто как- то затерлось, забылось… Так ничего и не узнала.
– Отлично. Начнем с простого. Как тебя зовут?
Девушка облизнула пересохшие губы:
– Имке. Имке Лейден.
– Не знал бы откуда ты, решил, что из Нидерландов, – непонятно хмыкнул парень.
Уточнять, что он имел в виду, Имке не решилась.
– Но поехали дальше. У тебя… способности есть?
Девушка замерла не зная, что ответить. Перед глазами всплывало лицо Класины, изуродованное шрамами… Что она им ответила?! Есть? Нету?!
– Ну? Я жду ответа? – мягко напомнил собеседник.
Имке закусила губу. Никаких способностей у женщин по большей части нет. Соседка никогда не хвасталась… Значит, «нет» будет неправильным ответом?! А если все наоборот?
– Есть… – тихо выдохнула девушка. – Только очень слабые…
Что она могла вообще сделать? Легкие царапины у Дерика залечить? Заставить ржавую воду из крана на компот смениться? Больше- то и не получалось ничего…
Кажется, это был правильный ответ в тесте. По крайней мере, Дмитрий кивнул:
– Отлично. Дай руку.
Девушка робко протянула запястье, ворон перехватил его в воздухе… и вдруг резко дернул головой, словно высматривая что- то рядом с Имке и хрипло обронил:
– Прошу прощения, я отлучусь на пару минут, – и замер неподвижной статуей, уставившись перед собой невидящим взглядом.
Девушка осторожно попыталась освободиться, но хватка у Дмитрия была каменная: дергайся – не дергайся, не вырвешься. А пальцы – настолько холодные, что Имке показалось, что льдинки сейчас на запястье появятся.
А уже через несколько ударов сердца парень ожил, улыбнулся одними губами: глаза за стеклышками очков оставались мертвыми, злыми – и чуть слышно выдохнул:
– Так на чем мы остановились?.. Ах да, точно…
Имке и пискнуть не успела: в правой руке у ворона блеснуло крошечное лезвие, которым ее собеседник резко полоснул по пальцу Имке. Девушка охнула дернулась, но Дмитрий уже поднес к выступившей капле крови выхваченную из воздуха узкую пробирку. Собрал немного драгоценной жидкости и выпустил ладонь пленницы.
Еще один короткий пас – и пробирка оказалась заткнутой небольшой стеклянной пробкой. Ворон спрятал свою добычу в папке, засунув ее в специальную петельку, а девушке протянул остро пахнущую ватку:
– Припеки.
Лейден, до сих пор не пришедшая в себя от происходящего, покорно приняла дар, прижала к порезу…
Дмитрий резко встал, захлопнул папку и, обронив:
– Разговор продолжим позже, – вышел из комнаты.
Только засовы громыхнули…
За прошедшие три дня новых кафе рядом с офисом Стаи не появилось. Кир требовал подробностей, Адам понятия не имел, может ли он их дать, но даже просто открывать рот в родных кабинетах было бы самоубийством.
Пока Верин пытался собраться с мыслями и все- таки
– Ты сегодня на машине?
– Обедать? – откликнулся оперативник. – Поехали.
… Через пятнадцать минут, когда вороны сидели в одном из многочисленных кафе, Адам задумчиво ковырял вилкой свой заказ и думал, что ему делать, как рассказать, и стоит ли рассказывать вообще.
– Ну? – не выдержал Кирилл, – ты будешь говорить или нет?
– Вы о чем? – Никита удивленно заломил бровь.
Верин поднял взгляд на сотрудников и вздохнул:
– У меня подписка о неразглашении. Так что я не уверен, что что- то смогу сказать…
– О как… – задумчиво протянул Кир. – То есть фамилию ты назвал, а все остальное уже не можешь?
– Да я и насчет фамилии не уверен…
– Так! – не выдержал Ольховой. – Я не понял! Вы вообще о чем?! Может быть хватит ходить вокруг да около? Вытащили меня из офиса, а сами туман напускаете!
Адам недовольно скривился. Он не был уверен, что даже Киру может что- то рассказать. А ввязывать во все происходящее еще и Ольхового – было себе дороже. С другой стороны, не будь у Никиты автомобиля, пришлось бы торчать в офисе. А там неизвестно, сколько камер стоит.
– Тебе фамилия Лашкевич что- нибудь говорит? – Кир повернулся к Никите. Тот отрицательно мотнул головой, и Маркин продолжил: – А вот ему что- то говорит. Правда, поиск по базе говорит, что доступа нет ни у меня, ни у него… А обращаться в учетный отдел наш приятель не хочет. Но не говорит почему. И я так понимаю, это связано с той самой подпиской… Связано ж? – уточнил он, косо глянув на Верина.
– Связано, – согласился парень, не поднимая взгляда от тарелки. На скатерти вспыхивали разноцветные огоньки: разбегались в разные стороны, собирались в кучки – слабенькая аномалия класса пятнадцатого – семнадцатого, если не ниже.
Поисковик задумчиво потарабанил пальцами по столу:
– Пойдем другим путем. Что будет, если ты нам что- то расскажешь?
Адам вспомнил шрамы на лице у соседки Лейденов и поморщился:
– Не знаю. Но явно ничего хорошего.
– Эдик, ну не выгонят же тебя в самом деле! – не выдержал Ольховой.
Верин фыркнул:
– Ага. Всего лишь утилизируют.
– В смысле?!
– А я знаю?! – не выдержал статист. – У Стеклова спросите! Он же у нас в службе безопасности состоит!
За столом воцарилась гробовая тишина, кулон, висевший на шее, обжег кожу, и Адам понял, что сболтнул лишнего. Медленно поднял глаза: поисковики застыли, уставившись пустым, невидящим взглядом перед собой, официантка, несущая поднос, замерла, словно муха, влипшая в янтарь, даже воздух будто заменился тягучей патокой… Все вокруг застыло, замерло, как на стоп- кадре или фотографии…