И явился Ворон
Шрифт:
Лашкевич.
Адам выпрямился. зажав лист в кулаке:
– Ага… Мое… Точно…
Сидевший на корточках Ольховой поднял на него насмешливый взгляд:
– Так что с корреляцией? Не сможешь посчитать?
– Н- не уверен… – выдохнул парень.
– Никакой от тебя пользы, вред один, – хмыкнул собеседник. – Ладно. Пошел я, завтра буду Серегу вылавливать…
…С работы Адам выходил, пребывая в какой- то прострации. В голове крутился всего один вопрос: «как Ольховой мог найти эту информацию?!» У него же доступ такой
Автоматически замкнув кабинет и опечатав пластилином дверь, парень отправился к выходу из здания.
Спустился по ступеням из мраморной крошки, вышел на улицу…
И столкнулся со Стекловым.
– Привет! Домой едешь?
Адам сглотнул комок, застрявший в горле:
– Ага.
Димка поправил очки:
– Пошли, подвезу.
– Ты же в другой стороне живешь? – слова царапали горло, словно сухарей непрожеванных наглотался.
– Ничего страшного, – отмахнулся Стеклов. – Сделаю крюк. А то ты зеленый весь после вчерашнего… Еще свалишься в обморок где- нибудь в маршрутке… Поехали, я тебя подвезу, – повторил учетчик, легко сбежал по ступеням, остановился, оглянулся, крутя на пальце ключи от машины: – Идешь?
Адам покорно спустился следом. Почему- то он был уверен, что отказаться уже не получится.
Сложенный вчетверо листок бумаги, спрятанный в кармане, почти физически обжигал кожу.
…Некоторое время они ехали в молчании. Учетчик даже радио не потрудился включить. Адам уже понадеялся, что все пронесет, что Димка действительно просто пожалел его после вчерашнего, когда Стеклов вдруг резко перестроился в соседний ряд, а потом и вовсе припарковал автомобиль у обочины. А до Левенцовки было еще очень далеко…
– Ничего не хочешь мне сказать? – Стеклов даже голову не повернул: смотрел в среднее зеркало заднего вида.
Адам попытался прикинуться дураком:
– О чем?
Учетчик на миг задумался, а затем вздохнул:
– Пойдем другим путем, – и, не поворачиваясь к Верину, протянул руку: – Отдай бумагу.
– Какую бумагу?
В груди шевелился ледяной червячок страха. Сейчас ему ответят: «которую тебе дал Ольховой…», и дальше выяснится, что Адам не только сам вляпался в огромные проблемы, но и сотрудника подставил.
– Не зли меня, Верин, – ровным голосом посоветовал Димка. – Ты выгорел дотла. А у меня полный кулон. Просто отдай бумажку. Я понятия не имею, что у тебя там на ней написано, и где ты ее взял, но точно знаю, что тебе она не нужна. – в голосе проклюнулись металлические нотки: – Отдай бумагу. Пожалуйста. По- человечески прошу. В первый и последний раз.
Адам сжал зубы. Он сегодня смог зажечь крошечный огонек. Смог. Значит, все- таки не выгорел дотла? Значит, учетчики этого не заметили?..
Но отдашь сейчас бумагу, принесенную Ольховым – и пропадет последняя надежда разобраться с происходящим. Он ведь не вспомнит все адреса,
И ты так и будешь до старости сводить таблицы статистики, зная, что в твой мир выкинуло двух испуганных девчонок, а ты – ничего не сделал, чтобы им помочь…
Перед глазами вновь, как наяву, всплыло изуродованное лицо соседки Лейденов…
Затянувшееся молчание Стеклову надоело: парень, не поворачивая головы, бросил косой взгляд на Адама, щелкнул пальцами, и, когда уголок сложенной вчетверо бумаги сам собою выглянул из кармана брюк Верина, ловко, по- обезьяньи перехватил его и вытащил наружу. По- прежнему не глядя на статиста, провел кончиками пальцев по кромке листа – и тот задымился, начал буреть, постепенно обгорая от края к центру.
Стеклов скомкал остатки записок в кулаке – если он и должен был обжечься, то как- то этим не озаботился – и засунул их в пепельницу на дверце автомобиля:
– Я ведь предупреждал! – в голосе промелькнули раздраженные нотки. – Нормально тебя попросил! Не лезь никуда! Так нет, мы самые умные!.. Эд, тебе что, действительно так хочется получить неполное служебное?!..
– С утра ты говорил об утилизации, – буркнул Адам.
Он еще сам не до конца понял, как реагировать на происходящее, и изо всех сил пытался хоть как- то уцепиться за реальность – а мир, словно издеваясь над ним, раскалывался на какие- то сюрреалистичные обломки – причем безо всяких искажений.
– А одно вытекает из другого, – ядовито откликнулся Стеклов. – И для тебя, и для тех, кто тебя этой бумажкой спонсировал. Заметь, я пока не пытаюсь выяснить, откуда ты ее взял. Пока не пытаюсь, – выделил он голосом слово «пока».
– Ты же сам сказал, что не знаешь, что написано было! – не выдержал Адам. – Или будешь сейчас в пепле копаться и строчки восстанавливать?
Димка поморщился:
– Мне этого не надо. Вопрос в том, что у тебя была лишняя информация. И ее было слишком много. Для тебя. Поэтому сейчас будет последнее китайское предупреждение. Не лезь в это, Эд. Отправляйся домой, позвони родителям, скажи, что у тебя все в порядке и живи дальше спокойно. Не встревай ни во что!
Адам зло сжал зубы и отвернулся к окну.
Учетчик скривился и повернул ключ в замке зажигания.
Реальность пошла трещинами. Даже те вихри искажений, что столь часто проносились по Островам казались, по сравнению с происходящим, лишь легкими колебаниями. Флуктуации закрутили окружающий мир в тугую спираль, скомкали его подобно листу бумаги… Расположенные поодаль деревья приблизились – протяни руку, прикоснешься к стволам, – а то, что было совсем рядом, провалилось в какую- то складку континуума, находясь одновременно и близко, и вдали…