И жили они долго и счастливо
Шрифт:
– Ты, ты такая волшебная, – растеряно пробормотал он.
Аня резко вскинула голову, словно парень влепил ей пощечину, захлопнула блокнот и побежала к подъезду, забыв попрощаться. Даниил не мог понять, чем же так обидел ее. Парень несколько минут стоял в растерянности у подъезда, затем повернулся и медленно побрел на остановку.
Даниилу казалось, что его поместили на огромные качели. И каждый раз, когда от надежды на взаимность, и от восторга любви у него захватывает дух, его мгновенно бросают в пропасть безответности и отчаяния. Сейчас он был растерян и очень сердит.
– Чего меня дернуло трепаться! – ругал он себя. – Ведь Аня сказала
Утром, подходя к дверям музыкального училища, Даниил невольно остановился, словно споткнувшись. Туда же подходила Анна. Она была задумчива, но улыбалась, оглядывая роскошное осеннее убранство сквера, прилегающего к учебному заведению.
– Привет! – поздоровался Даниил, дождавшись, когда Аня подойдет и увидит его.
– Привет! – обрадовалась девушка, словно вчера все было прекрасно. – В этом году осень просто чудесная!
Даниилу хотелось спросить о причине вчерашнего поведения Ани, но сейчас, видя радостную улыбку, он не хотел омрачать ее лицо не слишком радужными воспоминаниями.
– Да, очень красивая. А сквер особенно хорош. Мне кажется, здесь специально высадили деревья, которые весь год будут разноцветными. Ели, березы, клены, осины, как будто мозаика, – ответил он.
– Ага, – кивнула девушка, – даже работать лень, так бы и бродила по дорожкам, вороша цветные листья.
– А у тебя важные занятия?
– Да, к концерту готовлюсь, еще много работы. Иосиф Рудольфович сказал, что я буду его «последним аккордом» перед уходом на пенсию, и ни такта не спускает мне, – усмехнулась Аня. – Он и так всегда строгостью славился, а с меня пообещал «семь шкур спустить». Зато концерт будет сразу в трех залах и вместе с мастерами. Я ужасно волнуюсь! – Аня невольно прижала кулачки к груди.
– Да, слышал! Хорошо, что я не клавишник! Я бы такого строгого препода не выдержал, – улыбнулся Даниил. – Кстати, мне сказали, что я должен песню спеть на концерте, случайно не на том же, где ты будешь играть?
– Не знаю. Мне преподаватель сказал, что я еще аккомпанировать солисту буду, сегодня нас должны познакомить.
– Все становится интереснее и интереснее, – невольно улыбнулся Даниил, – я тоже иду знакомиться со своим аккомпаниатором.
Молодые люди вошли в здание и направились в аудиторию, как выяснилось, в одну. Войдя внутрь, они увидели пожилого преподавателя, известного своей строгостью, но также и способностью продвигать талантливых и трудолюбивых студентов.
– А, Анечка, как вижу, вы уже познакомились? – обрадовался старичок. Он давно был на пенсии, но продолжал преподавать. Руководство приурочило концерт к его восьмидесяти пятилетию, и Иосиф Рудольфович решил поставить свою последнюю студентку в программу. Мужчина всем уже объявил, что уйдет на покой после того, как «поставит на ноги» Аню.
– Да, оказалось, что мы знакомы, – ответила девушка.
– Это наш новый бархатный баритон, – представил девушке Даниила, преподаватель. – Ты будешь ему помогать. Мы слышали, что наш мальчик, как и ты, верующий, и с Агнессой Антоновной выбрали «Город золотой», которую исполняет Гребенщиков. Так что, молодой человек, вам стыдно будет, если
– Но, я не знаю, – растерялся Даниил. Он хотел признаться, что не слышал этой песни, но преподаватель понял его иначе.
– Не скромничайте, Даниил, вам дали самые лучшие рекомендации. Я слышал, что вы умеете «чувствовать» песню. Может быть, вы классику спели бы лучше, но мы уже выбрали песню под ваш голос. Придется принять. Вы еще не в том положении, чтобы спорить, – безапелляционно закончил преподаватель.
Даниил понял, почему даже ректор робела перед этим мэтром. Этот худой, невысокий старичок обладал удивительной волей и властью над теми, кто был рядом. Его невозможно было не послушаться. Стало ясно, почему Аня даже мысли не допускает, о том, что не справится с заданием и с концертом. Сейчас парню показалось, что он споет песню любой сложности, если Иосиф Рудольфович велит спеть.
Для Даниила этот день показался одним из самых лучших дней, потому что с этого времени, они с Аней должны были видеться намного чаще и не только на собрании. Аня вела себя необъяснимо и противоречиво. Она радовалась общению с парнем, ее лицо озарялось радостной улыбкой, стоило Даниилу появиться рядом. Но как только он пытался сделать даже простой комплимент, не говоря уже о цветах или других знаках внимания, она сразу замыкалась, сердилась, запрещала ему ухаживать. Однажды Даниилу даже показалось, что у девушки навернулись на глаза слезы.
К следующему дню Даниил выучил песню, не признавшись, что не слышал ее раньше, а также нашел ее в исполнении Гребенщикова, чтобы послушать, как он ее спел. Ведь Даниил прекрасно знал, что преподаватели обязательно будут сравнивать и приводить в пример этого исполнителя. Парень понимал, что они будут очень разочарованы, если узнают о «пробеле в образовании студента». Он был рад, что сразу после знакомства студентам раздали ноты и слова, и каждый пошел на свои занятия.
Теперь, во время репетиций, парень любовался мягкими движениями рук Ани, казавшимися ему взмахами крыльев лебедя. Аня играла с полной отдачей и упоением. Девушка хорошо чувствовала солиста, умело подчеркивая эмоции песни, то приглушая, то усиливая звук инструмента. Даниил все больше влюблялся в эту чуткую и нежную девушку. Но Аня все также держала его «во френд зоне», не допуская ни малейшего намека на ухаживания или «перехода на новый уровень» отношений. И это заставляло парня страдать. Даниил похудел, стал хуже учиться. И только пел лучше с каждым днем.
Нередко после репетиций, молодые люди уходили вместе. Аня не возражала, чтобы Даниил провожал ее домой, но никогда не приглашала к себе. Однажды, девушка пожаловалась, что после смерти отца, ее мать стала вести себя странно, иногда могла сказать что-то резкое и даже грубое.
– Я понимаю маму, ведь она осталась одна на всей земле, и я вижу, что ей просто страшно, – поделилась Аня.
– А верующие для нее не стали родными? – осторожно спросил парень.
– Нет, мама ко всем относится настороженно и не очень доверяет. Верующие тоже причиняли ей боль. Мы же стали ходить на собрания, когда папа еще жив был. Тогда мама была совсем другой, открытой, веселой. А когда папа заболел, некоторые люди из церкви подходили и говорили: «Значит, твой муж или ты в чем-то согрешили, если он заболел. Рак не просто так поражает людей. Значит, есть застарелый грех в вашей семье…» Ну и всякое такое. Маме и так было очень тяжело и страшно остаться без папиного сильного плеча, а тут такое!