И живут не так, как прежде...

Бестер Альфред

— Ты видела здесь этих, телезвезд? — спросил он.

— Да вроде видела. Как насчет выпивки?

— Конечно, конечно. Но я хочу поговорить про них. Про телезвезд.

Он подвел ее к стойке бара, смахнул пыль с сидения и усадил с наивозможнейшей галантностью. Затем перемахнул через стойку, выхватил носовой платок и профессиональным жестом протер красное дерево бара.

— Моя специальность, — ухмыльнулся он. Изобразил безадресно-дружелюбную повадку бармена.

— Добр' день, мэ-эм! Чудесный

вечер! Что желаете?

— Боже, сегодня в магазине я просто сбилась с ног! Взбейте сухой мартини. Лучше сразу двойной.

— Разумеется, мэм! Маслинку?

— Луковку.

— Двойной мартини с луковкой, взбитый. Принято, — Майо поискал в глубине бара и наконец выставил виски, джин, несколько бутылок содовой, которая лишь чуть-чуть выдохлась сквозь пробки.

— Боюсь, что мартини мы уже приняли, мэм. Что еще желаете?

— О, мне вот этого. Шотландского, пожалуйста.

— Содовая выдохлась, — предупредил он. — И льда нет.

— Неважно.

Он прополоскал стакан содовой водой и налил ей виски.

— Спасибо. Выпейте, бармен, я угощаю. Как вас зовут?

— Джим, мэм. Не стоит благодарности. На работе я не пью.

— Кончайте работу и присоединяйтесь.

— И после работы не пью.

— Можете звать меня Линдой.

— Благодарю, мисс Линда.

— Ты серьезно не пьешь, Джим?

— Ну.

— Ну, за счастливые дни!

— И длинные ночи.

— Неплохо. Сам придумал?

— Ха! Не знаю. Обычный барменский треп, специально для парней. Понимаешь? Намеки там… Не обижайся.

— Проехали.

— Пчелы! — выпалил Майо.

Линда испуганно вздрогнула.

— Что пчелы?

— Тот запах! Как внутри улья.

— Да? Не знаю, — сказала она безразлично. — Еще один, пожалуйста.

— Сию секунду! Слушай, про этих телезнаменитостей, ты вправду их тут видела? Живьем?

— Почему бы и нет? Счастливых дней, Джим.

— Пусть все будут субботами.

Линда задумалась.

— Почему субботами?

— Выходной.

— А-а!

— Кого из телезвезд ты видела?

— Ты же знал их по именам, а я — только в лицо, — рассмеялась она. Ты как соседский пацан. Мне всегда приходилось рассказывать, кого из знаменитостей я сегодня встречала. Раз я сказала ему, что видела Джина Артура, а он уточнил: «И лошадь тоже?»

Соли Майо не уловил, но тем не менее был уязвлен. Только Линда собралась утешить его, оскорбленного в лучших чувствах, как бар стал тихонько подрагивать, и раздался слабый подземный гул. Он пришел издалека, казалось, медленно приблизился, и снова затих вдали. Вибрация прекратилась. Майо уставился на Линду.

— Бож-же! Как по-твоему, дом не рухнет?

Она покачала головой.

— Нет, когда они рушатся, всегда идет та звуковая волна, помнишь? А этот

гул знаешь, на что похож? На подземку.

— Подземку?

— Ну. На пригородный поезд.

— Рехнуться. Как может работать подземка?

— Я не сказала: «это подземка», я сказала — звук похож. Еще один, пожалуйста.

— Надо сходить за содовой, — Майо отправился на поиски и вернулся с бутылками и обширнейшим меню. Он был бледен.

— Ты, Линда, конечно, не волнуйся, — сказал он, — но знаешь, сколько здесь дерут за выпивку? Доллар семьдесят пять. Гляди.

— Черт с ними, с ценами. Живем один раз! Бармен, сделайте двойной. Знаешь что, Джим? Если останешься в городе, я покажу тебе, где жили все твои герои. Благодарю. Счастливых дней. Возьму тебя в ББДО и покажу все их записи и фильмы. Как тебе, а? Звезды, как этот… Рэд… Как его?

— Барбер.

— Рэд Барбер, и Рокки Гиффорд, и Рокки Кази, и Рокки Белка-В-Полете!

— Ты меня просто дразнишь, — сказал вновь обиженный Майо.

— Я, сэр? Дразню? Зачем бы это? Просто хотелось быть любезной. Хотела тебя развлечь. Мать говорила мне, Линда, говорила она, помни о мужчинах вот что, носи, что он хочет и говори, что ему нравится, говорила мне она. Ты хочешь это платье? — потребовала она ответ.

— Оно мне нравится, если ты это имела в виду.

— Знаешь, сколько заплатила? Девяносто девять пятьдесят.

— Что?! Сотню долларов за такую черную тряпку, как эта?

— Это не «такая черная тряпка как эта». Это классическое черное платье для коктейля. А двенадцать долларов заплатила за жемчуг. Искусственный, — добавила она. — И шестьдесят за вечерние туфли. Сорок за косметику. Двести двадцать долларов, чтоб тебе было хорошо. Тебе хорошо?

— Факт.

— Хочешь меня понюхать?

— Я уже.

— Бармен! Мне еще один.

— Боюсь, не смогу обслужить вас, мэм.

— Почему?

— Вам уже хватит.

— Мне еще не «вам уже хватит», — оскорбленно заявила Линда. — Что за манеры? — она заграбастала бутылку вина. — Давай пропустим еще парочку глотков и обговорим, как нам разделаться с этими телезвездами. Счастливых дней. Могу взять тебя в ББДО и показать их записи и фильмы. Ну как?

— Ты уже спрашивала.

— А ты еще не ответил. Еще могу показать фильмы. Любишь фильмы? Я их не-на-ви-жу. Но не могу их теперь… пинать. Когда был Большой Бэмс, фильмы спасли мне жизнь.

— Как это?

— Секрет, понял? Между нами. Если пронюхает другое агентство… Линда оглянулась и понизила голос. — ББДО устроило секретный склад немых фильмов. Забытые фильмы, чувствуешь? Никто не знал, что там этих копий до потолка. Делать из них длинные сериалы. Меня и послали в ту старую шахту, в Джерси. Разобрать их все.