I. К свободным русским женщинам. Речь на вечере Лиги женского равноправия (в Москве) II. Крик матерей

Горбунов-Посадов Иван Иванович

Сделайте же все для немедленного великого освобождения мира от цепей крови и насилия, для воскресения мира из мертвых.

Миллионы мертвых жертв не воскресишь, но миллионы гибнущих сейчас телом и, главное, душою, в позоре взаимного братоубийства, — этих вы спасете, — и на-веки спасете человечество от повторения этого!

Вы сделаете это. Вера двигает горы. Горы уже задвигались. Голос русского рабочего народа был первым могучим толчком. Еще ваш могучий толчок (и вы совершите его!) и человечество проснется от своего кровавого сна для великого соединения народов.

Братья рабочие обратились уже друг к другу. Но решение не в руках одних рабочих, а в руках всех классов народа. Здесь в этом

собрании собрались женщины всех классов. Вы составляете часть каждой семьи, каждого круга общества. Ваш призыв, обращенный ко всем сердцам, услышат все.

Пламя ваше перекинется повсюду.

Штыки расплавятся в огне великой любви.

И цепи войны — тысячелетние кровавые цепи Вильгельмов и деспотов и эксплуататоров всех народов — рухнут так, как рухнули, как пыль, цепи русской тирании под великим единым усилием русского народа.

Крик матерей.

Вы, которые без конца бросаете в безумье убийства На смерть, на муки наших детей, Услышьте ж, наконец, услышьте, услышьте Над все растущими горами трупов наших сыновей, В тумане от крови наших детей, Наш крик, крик бесконечных страданий, крик матерей!.. Мы их родили для жизни, для счастья, для братства, для мирной работы! Вы их схватили кровавой рукой И ослепили их и бросили убивать беспощадно друг друга с безумной душой! Мы родили их в муках. Тысячи из нас отдали свою жизнь, их рожая, Только бы их жизнь цвела, своим светом, своим благоуханьем, своей красотою мир наполняя! Вы отняли их у нас, у жизни, у счастья, у мира И бросили их в жертву нашему кровавому кумиру — Вашему богу корысти, властолюбия, славолюбия, вашему зверскому, ненасытному богу войны! Но ведь кровью наших детей теперь уже поля и ручьи, и долины, и реки чрез края уже полны, полны!!. Сжальтесь же, сжальтесь над ними, Над нашими несчастными, убивающими для вас друг друга, детями! Не помня себя от счастья, мы чувствовали первое биенье их жизни под нашим сердцем! Мы несли как святыню их жизнь под своим сердцем, радостно прислушиваясь к ней. Сквозь все наши муки и стоны Ангелы Божьи пели в наших трепетавших от счастья сердцах: „Будьте благословенны вы в женах“ И эти жизни вы вырвали у вас и кинули их в ад беспрерывного человекоубийства, Под град разрывающих их тело на куски ядер, в облака отравляющих их, как крыс, газов, под колеса размозжающих их кости орудий, Точно это не дети наши, которых мы родили в муках, моля Бота об одном — об их счастье! Точно это падаль, камни, грязь, кровавая пыль, а не дети Бога, не люди!.. А те, которых вы возвращаете нам полуживыми, — калеки, которыми вы переполнили теперь полмира, — Безногие! Безрукие! Изувечившие друг друга! Несчастнейшие из несчастных созданья!.. Ослепшие! Сошедшие с ума от ужаса! Обрубки которых сваливают у порога наших домов из ящиков, как из гробов! Осужденные на вечное горе, на вечное униженье,

на вечные беспросветные страданья! Дети наши, которых сильными, прекрасными, Цветущими мы взрастили для счастья их и всего мира, — Вы возвращаете их нам назад окровавленными блуждающими тенями! Вы швыряете, изувечив их, назад нам — матерям, женам, детям — негодные больше для вас остатки пушечного мяса! Вы бросаете их нам терзающими каждый миг наши души, влачащими жизнь, как бесконечную муку, изуродованными полумертвецами! Сжальтесь, сжальтесь над нами, Над нашими режущими для вас друг друга детями! И если миллионы умерщвленных детей наших вы не вернете уж нам никогда, никогда, То ведь вы можете еще спасти миллионы сейчас гибнущих сыновей наших, миллионы завтра убийцами и трупами стать обреченных! О, зачем мы, матери, не можем броситься между ними, нашими несчастными, вырезающими друг друга, детями, Броситься между вами с мольбою: „Остановитесь! Что вы делаете!“ С мольбою наших разрывающихся сердец, смертельной мукой за них пронзенных! С полей безумно ужасных битв, где паши дети содрогаются в в предсмертном хрипеньи, Где мы не можем спасти всею кровью нашего сердца кровь, бегущую потоками из смертельных их ран, К нам несутся никому неслышные — кроме нас, кроме нас одних! — их предсмертные стоны: „Мама, спаси меня! Мама, спаси меня!“ — сквозь подымающийся к небу кровавый туман. Это подымается к небу, крича перед Богом, кровь наших детей — изрубленных, заколотых, застреленных, взорванных, отравленных. „Для родины!“ говорите вы. Но ведь первая родина человека — это чрево матери! И над ним Война бешено глумится! Война бешено топчет чрево матери окровавленными сапогами убийцы! Кровавая смерть с проклятьями надругается над рожденьем человека святым! О, сжальтесь же, сжальтесь! Остановите это нескончаемое преступленье! Ведь каждый удар штыка в сердце ребенка — это удар в сердце его матери! Ведь раздробленные вашей пушкой кости его — это кости его матери! Ведь изуродованное вашими штыками тело калеки — это изувеченное тело его матери! Поймите же, поймите — Ведь каждая пролитая кровь сына — это кровь его матери! И если люди — дети Бога, каждая пролитая капля — это пролитая кровь Бога! Остановите же это Братоубийство, Матереубийство, Богоубийство! Остановите! Остановите!.. Мы, поруганные источники Жизни, Мы, несчастные матери мира, К вам, вожди и правители потонувших в крови народов, В этот ужасный, без конца длящийся, убийства детей наших час Простираем к вам наши руки — Во имя всего святого — если есть святое для вас! — Молим мы вас: Прекратите наши страшные муки! Сжальтесь, сжальтесь, сжальтесь над нами, Над нашими несчастными, распинающими для вас друг друга, детями! Сжальтесь!..

В день Рождества Христова,

25 декабря 1916 г.