И.Ефремов. Собрание сочинений в 4-х томах. т.1
Шрифт:
— Но мы тонем в бедности! Значит, нам никогда не сдвинуться с места, не достичь объединения, чтобы противостоять активной разлагающей мощи подкупа, демагогии и веры в фетиши.
— А вы помните, что мощь эта — на самом низком уровне, на дне общественной постройки. Подняться над этим уровнем — значит одолеть ее и помогать другим.
— Бедность бывает разная, и материальная бедность планеты Ян-Ях еще не гибельна. Потому что она найдет выход в духовном богатстве. Но для этого нужна основа — библиотеки, музеи, картинные галереи, скульптуры, прекрасные здания, хорошая музыка, танцы, песни. И пресловутое неравенство распределения материальных вещей — не последняя
— Какой пример вы сможете назвать?
— На низком уровне — химические средства страха, слез и невыносимого запаха. Для уничтожения записей и доносов — зажигательные устройства. При прямом столкновении — парализаторные средства, пугающие инфразвуки, гипнотические очки и тому подобное оружие индивидуальной защиты от личного преследования. На высшем уровне — высокоразвитая психическая сила, распознавание мерзавцев, внушение, чтение эмоций.
Есть величайший фактор отражения, отбрасывания в психологическом плане, и он доступен каждому человеку, разумеется при соответствующей тренировке. То, что считается у вас магнетическими, колдовскими силами, давно применяется нами даже в детских играх «исчезновения» и «ухода в зазеркалье». Для того чтобы высшие силы человека ввести в действие, нужна длительная подготовка, точно такая же, какую проходят художники, готовясь к творчеству, к высшему полету своей души, когда приходит, как будто извне, великое интуитивное понимание. И здесь тоже три шага: отрешение, сосредоточение и явление познания.
— А как вы думаете, владычица землян, на Ян-Ях народ намеренно удерживают на низком духовном уровне? — спросил предводитель.
— Мне кажется — да!
— Тогда мы начинаем действовать! Как бы ни охраняли себя владыки и «змееносцы», они не спасутся. Мы отравим воду, которую они пьют из особых водопроводов, распылим в воздухе их жилищ бактерии и радиоактивный яд, насытим вредоносными, медленно действующими веществами их пищу. Тысячи лет они набирали свою охрану из самых темных людей. Теперь это невозможно, и «джи» проникают в их крепости.
— Ну и что? Если народ не поймет ваших целей, вы сами станете олигархами. Но ведь вам не это нужно?
— Ни в коем случае!
— Тогда подготовьте понятную всем программу действий, а главное — создайте справедливые законы. Законы не для охраны власти, собственности или привилегий, а для соблюдения чести, достоинства и для умножения духовного богатства каждого человека. С законов начинайте создание Трех Шагов к настоящему обществу: закона, истинно общественного мнения, веры людей в себя. Сделайте эти три шага — и вы создадите лестницу из инферно.
— Но это же не террор!
— Конечно. Это революция. Но в ней «Серые Ангелы», если они подготовлены, могут держать в страхе вершителей беззакония. Но без общего дела, без союза «джи» и «кжи» вы превратитесь в кучку олигархов. И только! С течением времени вы неизбежно отойдете от прежних принципов, ибо общество высшего, коммунистического порядка может существовать только как слитный поток, непрерывно изменяющийся,
Предводитель «Серых Ангелов» поднял ладони к вискам и поклонился Родис:
— Здесь надо еще много думать, но я вижу свет.
Завернувшись в плащи, «Серые Ангелы» удалились в сопровождении Таэля. Родис откинулась в кресле, положив ногу на ногу. Перед нею устроился скульптор Ритин; полностью уйдя в свои наброски, он потихоньку напевал что-то очень знакомое. Фай Родис вспомнила: это была древняя мелодия Земли, вспомнила и слова к ней: «Мне грустно потому, что я тебя люблю». Поразительно, как музыка, вставшая из глубины веков, соединила обе планеты, пробилась в чувствах землян и тормансиан одинаковой струйкой прекрасного. И в самой Фай Родис сквозь бремя долга и тревогу за будущее этого народа пробилась уверенность в успехе земной экспедиции.
Глава двенадцатая
ХРУСТАЛЬНОЕ ОКНО
Перед выходом на улицу Вир Норин осмотрел себя в зеркале. Он старался не выделяться среди жителей столицы и подражал им даже в походке. Люди отличного сложения и могучей мускулатуры на Тормансе были в общем не так уж редки: профессиональные спортсмены — борцы, игроки в мяч, цирковые силачи. Но, пожалуй, наблюдательный глаз отличил бы Вир Норина и от них по молниеносной реакции, с которой он продвигался в толпе.
Вир Норин направлялся в медико-биологический институт. Ученые Ян-Ях соединили эти две ветви естественных наук.
На улице все подчинялось спешке бесконечного потока прохожих, подгоняемых постоянным опасением опоздать из-за неумения распоряжаться своим временем, из-за плохой работы транспорта и мест распределения, вернее, продажи товаров. Беспокойно торопились мужчины; женщины, тонкие, как стебельки, шли неровной походкой, испорченной неудобной обувью, таща непосильные для них сумки с продуктами. Это были «джи». «Кжи» шли гораздо быстрее. Тени усталости уже бороздили их лица, под глазами набухали оплывины, морщинки горечи окружали сухие, потрескавшиеся губы. Женщины все, как правило, сутулили плечи, скрывая груди, стыдясь их. Ходившие слишком гордо и прямо принадлежали к тем, кто продавал себя за деньги или обеспеченную жизнь, а обычная женщина, шедшая смело, с красивой осанкой, в любую минуту могла подвергнуться оскорблениям.
Поразительным образом эта сексуальная дикость уживалась с существованием роскошно обставленных Домов Еды, где в позднее время и за дорогую плату танцевали, пели и даже подавали кушанья обнаженные до пояса, а то и совсем нагие девушки. Очень неровные, неустойчивые общественные и личные отношения, в которых чувство человеческого достоинства и заботы сменялись злобой и грязной руганью, необъяснимая смесь хороших и плохих людей — все это напоминало Вир Норину неотрегулированный прибор, когда за стеклом испытуемого индикатора пики и спады сменяются в причудливом танце.
Вир Норин всегда радовался, если среди множества встречных прохожих, одинаково удрученных усталостью или заботой, ему попадались чистые, мечтательные глаза, нежные или тоскующие. Так можно было без всякого ДПА отличить хороших людей от опустошенных и сникших душ. Он сказал об этом Таэлю. Инженер возразил, что столь поверхностное наблюдение годится лишь для первичного отбора. Неизвестной остается психологическая стойкость, глубина и серьезность стремлений, опыт прошлой жизни. Астронавигатор согласился, но продолжал жадно искать эти признаки настоящей жизни в тысячах встречавшихся прохожих.