И.Ефремов. Собрание сочинений в 4-х томах. т.3
Шрифт:
— Я, приношу извинения вашей жене и вам. Она оказалась около меня в момент… хм… семейной сцены и, не поняв ничего, вмешалась в нее. Мне пришлось оттолкнуть ее, о чем сожалею! А теперь, простите, я должен срочно позвонить в полицию. — Гости стали разъезжаться.
— Думаю, что все сошло отлично, — сказал художник Сандре, когда они мчались в такси в гостиницу.
Сандра спросила:
— Теперь в Мадрас?
— Да, по плану. Билеты заказаны. Я пойду их получать, а вы сложите вещи в гостинице. Самолет идет в два часа ночи, и нам следует испариться,
Веселая уверенность Чезаре стала бы куда меньше, если бы он мог подслушать разговор двух людей недалеко от кассы, в которой он брал заказанные билеты.
— Ты был прав, — говорил один, в темных очках, — это он, тот проклятый итальянец, который удрал от хозяина в Кейптауне. Сгребем целый гранд (тысячу долларов)!
— Не понимаю, что возится с ним хозяин? Пришить его — и концы в воду. А то сколько канители.
— Не нашего с тобой ума дело! Ясно, пришить пока нельзя, сначала надо что-то вытянуть из него. Да нам наплевать, платят, и ладно…
Анарендра догнал Тиллоттаму, Леа и Даярама у самого платана, где стоял автомобиль. Арвинд ждал с распахнутыми дверцами, переминаясь от нетерпения. Громадная машина взяла с места совершенно бесшумно. Арвинд не зажигал фары, и автомобиль крался по темной улице. Только подфарники, точно подслеповатые глазки, светили совсем низко в землю. Прохожие почти не встречались на улицах этой фешенебельной части Бомбея. Арвинд ехал быстро, но осторожно, малейший уличный инцидент погубил бы блестящую операцию «похищения девадаси», как назвал ее Анарендра по фильму, в котором он недавно участвовал вместе с Тиллоттамой.
Обе женщины поместились на заднем сиденье, вместе с Даярамом, на мягком, точно лайковая перчатка, сафьяне, прошитом мелкими поперечными валиками.
Машина проехала фабричные районы Парел и Дадар, вынеслась на магистральное шоссе и задержалась на Шайонской дамбе, где плотный поток машин и повозок двигался в обе стороны, хотя было уже половина одиннадцатого ночи. Наконец машина выбралась на свободное шоссе, и тотчас светящий слабым зеленым светом кубик указателя скорости пополз по длинной линейке спидометра. Воздух, начал глухо реветь, обтекая крышу. Леа успела заметить мелькнувший справа указатель поворота на Лонавлу.
Машина, покачиваясь и вздрагивая, летела в однообразном мраке по широкой магистрали, легко обходя попутный транспорт. Яркие фары пробивали темноту на двести метров вперед и автоматически затемнялись, встречаясь со светом других машин.
Тиллоттама, вся дрожа от пережитого, прижималась к Леа, украдкой взглядывая на сидевшего рядом Даярама. Стремительно несущаяся машина, увозившая ее из долгого унизительного плена, казалась сном, сказкой, волшебной колесницей старинных преданий, летящей во мраке все дальше в неведомое, нежданное, но, безусловно, чудесное. Залогом этому — Рамамурти, его сильные руки.
Даярам, отдыхая
— Могло быть и наоборот — пистолет мог выстрелить в вас, автомобиль — увести прочь от Тиллоттамы, как уже раз и случилось. Нет, достижения техники без доброй и умной направленности не только ни дьявола не стоят, а гораздо хуже каменного топора!
Леа внезапно фыркнула.
— Какое лицо, какая рожа была у этого Трейзиша!
Рамамурти захохотал, засмеялась и Тиллоттама. Стрелки на черном квадратном циферблате с тонкими концентрическими фосфоресцирующими линиями в центре переднего щитка показывали час ночи, когда после длинного подъема впереди показались огни Пуны. Три моста через извилистые сплетения трех рек и два железнодорожных переезда не задержали наших путешественников в это глухое время ночи.
С юга подошли столовые горы. Теперь они выехали в еще неизвестную им часть страны. Машина миновала унылые прямые улицы бывшего военного городка англичан. Еще один переезд, и снова ночь, пробиваемая светом фар на опустелом шоссе. Анарендра обернулся к Леа, проворчавшей, что так можно проехать всю Индию и нечего будет рассказать у себя на родине.
— Здесь нет особых запоминающихся мест — ни архитектуры, ни древностей. Только разве стена крепости в центре города — Шанвар Петх, памятник маратхского владычества. Ворота крепости до сих пор усажены железными гвоздями в четверть метра длиной, чтобы их не могли высадить боевые слоны. И еще там, — Анарендра показал на юго-восток, — на горах знаменитая Сингарх — «Крепость льва», днем ее было бы видно.
Анарендра умолк. Нарастающий рев воздуха и покрышек мешал разговаривать.
Тяжелая громадина «олдсмобиля» приседала, вжимаясь в шоссе. Кубик спидометра полз и полз направо. Когда он закачался между цифрами «110» и «120», слева, вверху приборной доски, загорелся красный огонек.
Раздался низкий гудящий звук, похожий на вызов морского телефона.
— Что это? — наклонилась Леа к Анарендре, не смея отвлекать Арвинда.
— Предупреждение! Предельная скорость — сто двадцать миль! — отрывисто бросил Арвинд.
Мягкая тяжкая лапа швырнула всех вперед. Оглушительный рев сигнала разорвал безмолвие ночи и раскатился по удаленным холмам.
На пределе видимости фар серым призраком мелькнула телега с парой быков, разворачивавшаяся поперек шоссе. Арвинд уменьшил скорость и все же обогнул повозку на таком бешеном ходу, что пассажиры только сейчас представили, как они мчатся.
— Пожалуй, лучше наденьте пояса! — приказал автомеханик.
Все послушно пристегнулись широкими лентами, как в самолете.
Начинало ослабевать нервное возбуждение. Приходила дремотная усталость.
— Как он не боится так ехать? — подумала вслух Леа.