Ибн Сина Авиценна
Шрифт:
3. И в конце концов ариф достигает высокой степени изящности мысли и чистоты любви, с помощью которых и выражает то, что познал, пройдя «море мук».
В результате всего этого покой души становится постоянным. Редкие минуты озарения превращаются в лучезарную звезду, всегда стоящую над арифом, где бы он ни был. Тело и земная жизнь арифа превращаются в силки на ногах (помните птиц?). Ариф может стоять на месте (телом), а душой летать, то есть одновременно находиться в двух разных местах (помните сказку о Стране счастья?). Пифагор — житель этой страны поражал людей, по словам Геродота, одновременным присутствием в разных местах, А Сократ, сутки простаивавший в размышлениях среди толпы? Чувствовал ли он свое тело? Находился
«Мысленно возносясь из мира лжи и насилия в мир Истины и укрепившись там, — говорит Ибн Сина, — ариф приобретает великую способность — при одном только взгляде на вещь или какое-либо явление видеть Мгновенно их истинную суть, будто стал он „зеркалом, установленным напротив Истины“. В эти МГНОВЕНИЯ Истина и ариф СЛИВАЮТСЯ, полностью же отрешившись от себя, ариф полностью сольется с Истиной, но это возможно только тогда, когда душа полностью очистятся, разовьется я за ней придет ангел Смерти. Все то, что ариф сделал во имя Истины, поднимаясь к Ней от одной вершины к другой, сольется с бессмертным гением человечества, огромным его духовным богатством, накопленным всеми предыдущими поколениями. И разве красота его не ослепляет? Разве не об этой Красоте — как конечной цели Путешествия, говорил Ибн Сина в первом своем хамаданском трактате „Хайй ибн Якзан“?.. „Когда кто-нибудь из тех, кто обступает ковер этой Красоты, вознамерится лицезреть Ее, — опустит изумленный взор долу, и взор тот вернется с унижением…“
А. Эйнштейн, умирая, сказал: „Я так мало узнал.,“
И. Ньютон, умирая, сказал: „Я — словно мальчик, который нашел на берегу Океана один маленький белый камушек — Истину и возрадовался… А сколько таких камушков на бесконечном берегу Океана, на бесконечном его дне?..“
Поначалу, читая хамаданские трактаты или главу книги „Указания и наставления“, посвященную степеням мистиков, невольно воспринимаешь их как глубоко чуждые нам, отчасти даже религиозные… Но если перевести средневековый язык Ибн Сины на современный, то есть снять покров его времени — мантию мистицизма (прогрессивного для тех условий), то обнаружится, что все эти работы — гимн бессмертию человеческой мысли, слиянию духовной работы каждого с духовным богатством всего человечества, символ которой — Красота в „Хаййе ибн Якзане“, великий царь — в „Птицах“. Кто выдержит ослепительный свет этой Красоты? Лучшие из лучших опускают перед Нею глаза…
Вот как стал писать Ибн Сина!.
Некоторые ученые говорят: в хамаданских мистических трактатах представлена все та же философия Ибн Сины, как последователя Аристотеля, только изложена она не прежним аподиктическим (доказательным) способом рассуждений, предназначенным для философов, а поэтическим, образным, с использованием суфийской терминологии — для народа. Но если символика Ибн Сины так сложна, что даже ученые на протяжении вот уже десяти веков ломают голову над ее расшифровкой (причем зная философию Сины и по аналогии подводя под эти символы те иные его философские понятия: журчащий ручеек, — например, — логика, беззвездное небо — сфера 1-го Разума, искорки света — первые элементы материи) — и то получают разные трактовки символов, яростно спорят между собой, то как же народу в этой символике разобраться?! И потом, обращение к читателям в трактате „Птицы“ — „Братья по Истине, которые интуитивно созерцают истину…“, — разве это обращение к народу?
Вспомним, что главное во всех этих трактатах? Единение человека с богом (то есть с Истиной), За подобные мысли Халладж в 922 году был четырежды убит (за 58 лет до рождения Ибн Сины), Суфий Шибли сказал в XI веке (время жизни Ибн Сины): Между мной и Халладжем нет разницы! Однако меня сочли за сумасшедшего, и я спасся. Халладжа погубила его незамаскированность…
„Умные
Разве не так написаны хамаданские трактаты? Подтверждает это наше предположение и последняя страница книги „Указания и наставления“, написанная за один год до смерти 56-летним Ибн Синой: „КОНЕЦ и ЗАВЕЩАНИЕ“ (вот какое предчувствие!).:
О, брат! Воистину я взбил для тебя в этих „Указаниях“ сливки истины и вложил в твои уста яства мудрости в изысканнейших выражениях. Оберегай книгу от людей невежественных, пошлых И тех, кто не наделен пламенным разумом, не обладает опытом И навыками в философии тех, кто склонен к шумливости, юродствующих, лжефилософов и остального сброда.
А если увидишь кого в чистоте помыслов, добродетельности, способности к воздержанию от окружающих соблазнов, искренним и правдивым в обращении своем в истине, то дай ему Постепенно И По частям все, что он попросит. При этом будь внимателен ко всему, чему ты его станешь учить.
Заклинай его аллахом и верой не нарушить данный обет и вести себя в будущем с другими так, как ты вед себя с ним. Но если ты опорочишь эту науку и погубишь ее, — знай, бог — высший судья, будет между нами, между тобой и мной.
А когда Ибн Сине действительно надо было передать НАРОДУ свои знания, он делал это просто, стихами, без символов. В четырех строках, например, изложил свою философскую теорию посмертного „слияния“ разумной человеческой души с Первой истиной» (Деятельным разумом):
Каждый образ в каждый исчезнувший след В усыпальницу Времени лягут на тысячи лет, И на круги свои ваши годы когда возвратятся, Сохраненное бережно явит всевышний на свет. [218]218
Перевод Я. Козловского.
И так же просто изложил для народа «Канон» стихотворными поэмами.
Последние философские работы Ибн Сины, конечно, еще не решенный вопрос. Такое впечатление, будто вырвался наружу мощный огонь, всю жизнь скрываемый в душе.
Буря спорое, вызванная книгой «Указания и наставления» еще в XI веке, продолжается до сих пор. Усугубляется проблема и тем, что книга Ибн Сины «Восточная философия», написанная после хамаданских трактатов, погибла в числе личных его книг при налете на Исфахан Масуда, сына Махмуда. Погибла и 20-томная «Книга справедливости», в которой как раз и показал Ибн Сина свое истинное лицо, как считали мусульманские философы, близкие ко времени его жизни. Сохранился отрывок письма Ибн Сины к одному ученому, где есть такие слова: «Я написал книгу под названием „Инсаф“ (Справедливость). В этой книге я разделил ученых на две группы: восточных и западных. Эти восточные и западные спорят между собой. В каждом споре я обнаруживаю их противоречия, после чего указываю на справедливый путь решения данного вопроса. Эта книга содержит приблизительно 28 тысяч проблем».
«Но в тот день, когда султан Масуд вступил в Исфахан, — пишет Джузджани, — его воины разграбили дон шейха, где находилась эта книга, и не осталось от нее следа». Средневековые историки Байхаки и Ибн-ал-Асир проследили судьбу книги. Рок выстрелил в нее дважды… Первый раз, когда разгромил дом Ибн Сины Масуд. Второй — через сто лет с лишним, в 1151 году, когда гурид Хусайн Джахансуз налетел на Газну и сжег ее. Сгорели книги Ибн Сины… То, что осталось от «Книги справедливости», от всех ее 20 томов, собрал и издал в 1947 году египетский ученый Абдуррахман Бадави.