Ибо таков Путь
Шрифт:
План прост и надежен, как табуретка в стык черепной коробки и шейных позвонков.
Я уже чувствую чужое дыхание на затылке и костлявую ладонь Смерти на плече. Она пока еще ненавязчиво тянет меня к сырому лону свежевыкопанной безымянной могилы, где-то в лесополосе. Если сильно повезет — я умру быстро. Пуля в голову, нож в глотку или просто загнусь в какой-то подворотне от несовместимой с жизнью потери крови и отравления свинцом. Бля, я бы хотел подохнуть как-нибудь красиво. Или вообще не подохнуть — влететь в главный офис ФБР или ЦРУ, выпустив в потолок очередь из укороченного
В худшем случае — меня будут пытать, показательно пытать. После чего все так же показательно изуродованный труп показательно выставят на всеобщее обозрение, так сказать, в назидание сомневающимся в силе руки, сомкнувшейся на загривке общества.
Я часто читаю новости. Газеты, Telegram-каналы, официальное телевидение, независимые СМИ и Интернет-ресурсы. Это помогает в моей работе. Вряд ли, конечно, в открытый доступ выплюнут все детали расследований, но тем не менее.
Разрозненные нити фактов сплетаются в тугую паутину, неуклонно окружающую меня со всех сторон.
Каждый шаг становится вдвое, если не втрое опаснее. Одна ошибка — и я труп.
Ха, иногда я думаю, что бы было, попади я в тюрьму? Естественно на пожизненное заключение. Скольких бы ублюдков и отбросов человеческой цивилизации я успел бы отправить на тот свет, прежде чем мне не отпинают все потроха или не посадят брюхом на заточку. Скорее всего — ни одного. Подсадят в камеру к сифозно-туберкулезному спидознику, вследствие чего я загнусь от "обострения хронических заболеваний" или же, раскаявшись во всех совершенных грехах, внезапно не повешусь на собственных шнурках, предварительно проведя над собой несколько актов принудительного сексуального насилия, пополам с заталкиванием резиновой дубинки в анальное отверстие, вырванными ногтями, разбитым лицом и еще чем-нибудь из этой оперы. А весь прикол в том, что даже если об этом будут вещать из каждого оппозиционного утюга, а вершители моей судьбы даже не будут скрывать че там вытворяли с моим бренным телом, всем будет на это насрать.
Иногда на меня накатывает это чувство — бессилие. Я думаю о бесплодности своей борьбы. Да, какая-то часть моей души жаждет признания, общественного резонанса, она хочет стать знаменем возмездия всех угнетенных и не получивших мщения за свои беды. Но… если кто и последует моему примеру, то лишь одиночки, коих тут же окрестят маргиналами и потерянным поколением, на которых можно не обращать внимание — мало ли дурачков по городам ходит, на всех психушек и не настроишь.
Довольно грустно осознавать, что вся твоя жизнь не более чем песчинка.
Обидно как-то.
Мир идет ко дну, я за ним тону
Но пытаюсь дышать, выплыть и держаться.
Мир идет ко дну, я за ним тону
Но пытаюсь дышать, выплыть и держаться,
Выплыть и держаться *
Надо
Поправил балаклаву.
Итак, что мы имеем?
Есть я.
Есть магнитола на столе, вместе с раскаленным паяльником, молотками и прочим инструментарием, одинаково подходящим для рукоделия и пыточного дела.
Есть автомат Калашникова в моих руках с полной обоймой подарочков калибра 5,45 мм.
Есть шестнадцать человек. Все как на подбор — уголовники мелкого-среднего звена, ходящие под одним авторитетом.
Есть, опять же, я, который вылавливал их по одному и отвозил в это чудное местечко, где никогда не бывает посторонних глаз.
Есть снова я, который связал их, завязал глаза и поставил на колени.
Снять ствол с предохранителя.
— Туз передает привет, уебки, — я намеренно изменил голос, сделал его хриплым, клокочущим.
Выстрелы сливаются в монолитную канонаду. Знаете за сколько уходит один рожок на тридцать патронов при автоматическом режиме стрельбы? Быстро, очень быстро. Многие новобранцы в боевых условиях даже понять не успевают, а какого хрена калаш не стреляет, только же на крючок нажал? А все уже всажено в "молоко".
На мой последний вздох
Ко мне явился Бог
И он мне сказал:
«Стыдно, кем ты стал»
И Дьявол вслед за ним,
Рассеяв едкий дым,
Мне мораль прочел,
Что он не причем
Я запутан, где правда и ложь?
Что посеешь, то в итоге и пожнешь
Я один, я стою у врат
С обратной стороны рая, называемой ад
С обратной стороны рая, называемой, называемой ад *
"Шестнадцать трупов, шестнадцать трупов я зверски замочил" — понятия не имею откуда внутри моего черепа возник этот прилипчивый мотивчик. Я глушу им рвотные позывы. Мне поплохело не от вида раскуроченных пулями тел, лоскутов плоти и брызг крови — я привык к этому говну. И именно то что я привык подкосило меня. Наверное, именно так выглядит кризис среднего возраста, когда посреди любого действия внезапно осознаешь собственную тщетность.
Одному я целенаправленно попал в плечо, даже скорее поцарапал. Он выживет. Выживет и послушной шавкой метнется к своему хозяину, дабы доложить о посягательствах от другого воротилы. Если повезет — хотя бы войну банд устрою, чем не последняя эпитафия над гробом?
Возрадуйся, смертный.
Ты был одним из тех кому даровали новую Силу. Силу Второй партии.
Убивай, грабь, насилуй и твори полную чернуху — покажи насколько ужасно людское нутро.