Ицзин. Книга Перемен

Неустановленный автор

Как известно, и Ван Би разрабатывал отношения слова, образа и мысли. Далее Ван Би занимал вопрос о «познании идеи». Вот прототип его рассуждений, который находится в «Шогуа-чжуань I»:

«Познай все идеи, постигни всю сущность, – тогда подойдешь к пониманию рока».

С другой стороны, Ван Би еще не до конца понимал и выражал объект и его идею. Сунские же философы вполне понимали это различие, и, например, Чэн И-чуань пишет в своем комментарии: «Идея – бестелесна. Поэтому ее значение выражается при посредстве образа. [Идея] Творчества выражена в образе дракона, ибо он таков, что непостижимы его чудесные превращения. Вот почему он как образ выражает метаморфозы творческого пути, прибавление и убыль силы света, выступление и отступление совершенномудрого человека…»

Так, мы видим, что Ван Би – своего рода звено, связующее древнейшие трактаты о «Книге Перемен» с сунскими комментариями; они создали философское понимание «Книги Перемен», как и Вань И, поднявший ее

на высокий уровень философского понимания и на ее материалах разработавший вопрос об отношении нового акта познания к содержанию прежде накопленного знания. Сунские авторы, и особенно Вань И, могут быть использованы для критической интерпретации «Книги Перемен».

Глава X

Влияние «Книги Перемен» на китайскую философию: конфуцианскую, даосскую и буддийскую

Конфуций говорил: «Я не говорю о сверхъестественном, о насилии, о смуте и о духах» («Луньюй», VII, 21). А в «Шогуа-чжуань» мы читаем: «В древности, когда совершенномудрые люди создавали [учение о] Переменах, они глубоко вникли в ясность духов и породили оракул на тысячелистнике». Совершенно очевидно, что рационалист Конфуций не мог иметь ничего общего с иррациональной мантикой, которая была в его время ведущим содержанием «Книги Перемен». Поэтому совершенно прав японский синолог С. Цуда, когда он утверждает, что «Книга Перемен» была принята не Конфуцием, а конфуцианцами много лет спустя после смерти Конфуция [166] . И действительно, совершенно различны мировоззрения Конфуция, требовавшего в первую очередь «выправления имен», т. е. раз навсегда установленного отношения номенклатуры de jure и de facto, стремившегося всегда к незыблемой неизменности документа, и основная концепция «Книги Перемен» – изменчивость.

166

Цуда Сокити. Идеи даосов и их развитие. Токио, 1927. C. 567.

И в отношении языка приходится признать то же. Мы уже видели, что язык «Книги Перемен» представляет собою совершенно иной диалект, чем диалект Конфуция. И по времени составления основной текст книги был создан задолго до Конфуция, а «Десять крыльев» – после него. Совершенно естественно поэтому, что в афоризмах Конфуция не говорится ни слова о «Книге Перемен», хотя он совершенно определенно говорил о других классических книгах: о «Шуцзине» и о «Шицине». Последние полны историзма, они, безусловно, являлись документами, а документальность заменяла у Конфуция гносеологическую достоверность познания, так как Конфуций не занимался специально теорией познания. Поэтому «Книга Перемен», не представляющая собою документального свидетельства о каких-нибудь определенных исторических фактах, как памятник умозрительного творчества, если бы и была известна Конфуцию, то подверглась бы только нападкам с его стороны. Если же Сыма Цянь и говорит о «ревностных» занятиях Конфуция «Книгой Перемен», то к этому нельзя относиться с доверием, ибо Сыма Цянь не был точно информирован о времени Конфуция. Это ясно говорит он сам в конце биографии Лао-цзы. Однако на основании этих слов великого китайского историка мы можем полагать, что к его времени «Книга Перемен» была уже совершенно принята конфуцианцами. Когда могло произойти это включение «Книги Перемен» в круг конфуцианской литературы? Если проследить в этом отношении тексты того времени (от Конфуция до Сыма Цяня), то мы находим следующее.

1) Ни в «Да-сюэ», ни в «Чжун-юне», ни у Мын-цзы нет никаких упоминаний о «Книге Перемен».

2) В «Цзо-чжуань» и у Сюнь-цзы она уже упоминается, но еще не как конфуцианский классический текст.

3) В «Псевдо-Чжуань-цзы» и «Люй-ши Чуньцю» упоминаются школа ицзинистов и школа конфуцианцев как две самостоятельные школы.

4) При сожжении конфуцианских книг в 213 г. до н. э. «Книга Перемен» не подвергалась этой участи, а была сохранена.

5) Склонявшийся преимущественно к конфуцианству эклектик [167] Цзя И (200–168 до н. э.) уже принимал «Книгу Перемен» [168] , и позже ханьские конфуцианцы (хотя бы Чжун-шу и пр.) считались с ней, как с конфуцианской классической книгой. Таким образом, конфуцианцами она была, очевидно, усвоена между 213 и 168 гт. до н. э. и с тех пор неизменно пользовалась в их среде признанием [169] . Философия Ван Би целиком выросла из «Книги Перемен». Сунская школа, совершенно неотделимая от «Книги Перемен», развила ее концепции до философского уровня.

167

См.: Там же. С. 504.

168

См.: Forke A. Geschichte der mittelalterlichen chinesischen Philasophie. Hamburg, 1934. S. 16.

169

Лишь изредка они все же указывали на ее иррациональность и непонятность. См. например: Forke A. Geschichte der mittelalterlichen chinesischen Philosophie. S. 76, разговор Лю Сяна и Ян Сюна, а также трактат Су Сюня (XI в. н. э.).

У Чжоу Дунь-и, или Чжан Цзая, или, тем более, у Шао Юна терминология, и образы, и концепции – все теснейшим образом связано с «Книгой Перемен». Может быть, не напрасно «Тун-шу» («Книгу о Познании») Чжоу Дунь-и иногда называют «Итун» («Энциклопедия „Ицзина“») [170] . Поэтому Чжоу Дунь-и восклицал: «О, как величественна „Книга Перемен“!» (см. «Тайцзи тушо») и еще:

«О, как величественна „Книга Перемен“! Она – источник сущности и жизни» («Тун-шу», гл. I). Вся космология Чжан Цзая построена на концепциях «Книги Перемен» (строго говоря – «Сицы-чжуань»).

170

Возможно, впрочем, что «Итун» – отдельный, но утраченный уже ко времени Чжу Си трактат. Во всяком случае, само наличие «Итун» среди работ Чжоу-цзы указывает на его связь с «Книгой Перемен».

Не только типичные представители сунской школы заимствовали идеи «Книги Перемен» и восхищались ею. Современник этой школы, один из величайших поэтов Китая, Су Ши (1036–1101 гг.), целиком усвоил основную концепцию книги – концепцию изменчивости, неизменности и их непосредственной связи. Ему принадлежат слова:

«…О гость мой, разве вы не знаете вот эти воды и луну? Вот как они стремятся, но совсем не исчезают; вот как меняется луна, то полная, то на ущербе, но и она, в конце концов, не может ни погибнуть, ни меру перейти. Когда изменчивость мы замечаем, то даже целый мир не может длиться и мгновенье; когда мы замечаем неизменность, то нет конца ни нам, ни миру. Чему еще завидовать тогда?» [171]

171

См. мой перевод данного эссе, помещенный в сборнике «Восток» (Academia, 1935. № 1. С. 205–208).

Конфуцианцы не только изучали «Книгу Перемен», они иногда и подражали ей. Такова, например, «Книга великой тайны» («Тайсюаньи-зин») Ян Сюна – весьма трудный, до сих пор неразгаданный текст. В нем также есть символические линейные фигуры, по поводу которых высказываются афоризмы, только фигуры эти составлены из четырех черт каждая и есть три рода черт: целая, прерванная и дважды прерванная. Таким образом, в «Книге великой тайны» – 81 символ. Привожу в качестве образца перевод текста главы первой и первых двух символов из «Книги великой тайны» Ян Сюна.

КНИГА ВЕЛИКОЙ ТАЙНЫ

Главы о Тайном

О Согласная Тайна!Как хаос действует и не имеет конца,Непосредственно отражается небом.Свет и Тьма стоят рядом, как два и три.Коль скоро единый Свет стоит над всем развитием,То все сущее обретает телесность через него.Миры и страны, царства и домыВ троичной развернутости находят свершение.И вот простираю оные девять девяток,В них же – роды счисления.В строфах подъемлю мрежи множеств,И множества объединяют в именах.В Восемьдесят одной главеСобытия года пребывают сполна.Разгадка тайныО полнота! О солнце!В его же блеске, свете, ясности, яркостиПять красок чисто сияют!Ночь… ее разгадаю, как Тьму;День… его разгадаю, как Свет.Разгадка дней и ночей –То в зле, то в добре.Свет полагает пять благословений,Они же относятся к восхождению.Тьма таит шесть крайностей,Они же относятся к нисхождению.Основа – в ней есть юг и есть север;Узор – в нем есть запад и есть восток.[Солнце] шествует по шести переходамИ идет навстречу небесному ковшу.В счете времен отпечатываются годы,И сотни злаков во благовремении поспевают.

№ 1. ЧЖУН

СердцевинаГлава:Веяние Света, нырнув, прорастаетВ желтом чертоге.Верное не может бытьв сердцевине.Строфы:1. Хаос – пучина, шири – просторы!Сокрытое!Разгадка:Хаос – пучина, шири – просторы – этопребывание мысли.2. Духи сражаются в тайном.Ряды их – Тьма – Свет.Разгадка:Духи сражаются в тайном.Это добро и зло стоят рядом.3. Дракон исходит из сердцевиныВоочию от головы до хвоста.Можно его принять за прообраз.Разгадка:Дракон исходит из сердцевины:

Конец ознакомительного фрагмента.