Идеальная копия: второе творение

Эшбах Андреас

– Вот как, – сказал Вольфганг. На самом деле ему было все равно.

Он достал тетрадь и задания к конкурсу, но скорее для проформы. Ему не важно было, сможет ли он решить конкурсные задания, ему просто нравилось сидеть рядом со Свеней так, как будто на свете не было ничего лучшего.

– Ты когда-нибудь делал что-либо подобное? – спросила она. – Математические доказательства?

– Нет, – ответил Вольфганг, – а ты?

– Я как-то раскопала в книжном шкафу отца книгу о великих математиках. Очень старую, но страшно интересную и увлекательную, – рассказала она. – Первое, что я смогла понять, было доказательство теоремы Евклида,

что в мире есть бесконечное множество натуральных чисел. Знаешь его?

Вольфганг пожал плечами.

– Честно говоря, я знаю только имя.

– Это доказательство, построенное на противоречии, очень изящное. Евклид просто исходил из противоположного утверждения, то есть попытался предположить, что существует какое-то самое большое натуральное число, больше которого нет.

Она взяла у Вольфганга тетрадь и начертила доказательство, без колебаний, быстрыми, уверенными линиями.

Вольфганг смотрел на нее и старался слушать, но его внимание все равно перескакивало от происходящего на бумаге на Свеню. Она была не из тех, на которых обращаешь внимание с первого взгляда. У нее были светлые, коротко остриженные соломенные волосы, разделенные пробором, необычайно светлая кожа с легкими веснушками и ясные глаза, серо-зеленые, как тихая заводь. Именно из-за глаз он запал на нее совсем недавно, и только приглядевшись, он понял, что Свеня была одной из самых симпатичных девушек в школе.

– …ты меня слушаешь?

Вольфганг распахнул глаза.

– Конечно же, – заверил он, – я весь внимание, как ты это делаешь?

– Это сделал Евклид, а не я, – исправила она и вернулась обратно к тетради, – и как изящно. Этот вывод полностью противоречит нашему изначальному предположению, что существует только ограниченное количество натуральных чисел. Ergo, количество натуральных чисел бесконечно. Quod erat demonstrantum. – И она торжествующе поставила под доказательством три буквы: q.e.d.

– А что это значит? – спросил Вольфганг.

Она снисходительно покачала головой:

– Это из латыни и означает: «что и требовалось доказать». Этими буквами математики заканчивают свои доказательства.

– Вот как? – Он еще раз внимательно просмотрел исписанные ею листки. У нее был чудесный почерк, уверенный и сильный. – Полагаю, я не знаю многого, а из всех таких штук, которые мне надо бы знать к конкурсу, я не знаю ни одной.

Она встала быстро и решительно.

– Это еще ничего не значит, – сказала она. – За что я люблю математику, так это за то, что ее не надо зубрить или бесконечно ею заниматься. Либо ты понимаешь, либо нет. А если ты понял, как все происходит, значит ты понял все. Идеальная дисциплина для таких ленивых людей, как я. – Она пошла вдоль полок, изучая названия книг на корешках. – Риттерсбах намекнул, что здесь… м-м-м…

Быть может, задумался Вольфганг, ей удавалось оставаться незамеченной благодаря манере одеваться. В отличие от всех остальных девчонок, она совсем не следила за модой, упрямо игнорируя все последние тенденции. Она носила скромные практичные вещи неярких расцветок, рядом с которыми все остальные сияли, как неоновая реклама.

– Ну вот, – услышал он ее голос. Она вернулась к столу с двумя толстыми кирпичами в пластиковых обложках такого же голубого цвета, как и их конверты к конкурсу. – Все задания и решения математического конкурса с 2000 года до наших дней. Богатый улов.

Закипела работа. Каждый из них взял себе

по тому и искал условия задания, похожие на свои. Вольфганг внимательно прочитал одно из коротеньких доказательств, и оно показалось ему уже не таким непонятным, как вначале. Странно, но со страницами формул, букв, греческих символов и необычных предложений все складывалось так же, как бывало у него с самыми сложными этюдами. При первом взгляде на партитуру ноты казались бессмысленной путаницей, непроходимыми дебрями, как будто безо всякого смысла раскиданные не по своим местам. Но стоило погрузиться в них, попробовать такт за тактом понять мелодию и ритм, неожиданно наступал миг, в который открывалась глубина звука и становилась ясна скрывающаяся за нотами гармония.

Невероятно! Ему это даже нравилось!

Быть может, дело было только в том, что ему ужасно нравилось сидеть вместе со Свеней в этой большой тихой комнате, где не было слышно ничего, кроме перелистывания страниц и скольжения ручки по бумаге. Они сидели там как старые знакомые, как будто они знали друг друга много лет, с самого детства, и он бы не отказался, если бы это длилось вечно.

Но достаточно было взглянуть на стенные часы, чтобы понять, что вечно это продолжаться не будет, напротив, время бежало с удвоенной скоростью. Он подумал о наставлении, которое дал ему Чем. Да, он должен пригласить ее на свидание. Но это было совсем не так-то просто сделать, когда она сидела рядом и грызла ручку. А вдруг она поднимет его на смех?

Она подняла голову, как будто услышала его мысли.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Нет, – быстро сказал Вольфганг. – Ничего. Я… я просто задумался.

И это было правдой.

Свеня указала карандашом на иллюстрацию в виде графика.

– Такие графические доказательства кажутся мне слишком сложными. Я имею в виду, их можно понять, когда они уже нарисованы, но каким образом можно дойти до этого самому?!

Вольфганг кивнул.

– Да, я тоже задаю себе этот вопрос.

Что бы она ни говорила, он мог только кивать и поддакивать. Наверное, он казался ей страшным занудой. Поэтому он добавил:

– Точнее, все мои силы уходят на то, чтобы просто понять эти доказательства. Не могу себе представить, что я хоть раз в жизни смогу построить их самостоятельно.

Она внимательно посмотрела на него и наморщила носик, что ему ужасно понравилось.

– Да ладно, – сказала она, – мне кажется, все у тебя получится. У тебя определенно есть способности.

Он лишился дара речи. Она правда так о нем думала? Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но все слова странным образом вылетели у него из головы. И все же одно это было уже неплохо, что она вообще что-то о нем думала. Это уже кое-что. Но он хотел все же… желал бы… намеревался… Черт, когда Чем подкатывался к девочкам со своими шуточками, все получалось так просто!

Стрелки часов мчались вперед со скоростью, приближавшейся к скорости света. У Вольфганга вспотели руки, и пальцы оставляли влажные следы на книжных страницах. Теперь надо успокоиться. Подумать. Чего бы хотелось ему самому. Пригласить ее в кино? Нет, точно нет, – разве он смог бы сосредоточиться на фильме, сидя рядом со Свеней?! Идея с кафе-мороженым нравилась ему гораздо больше. Сказать точнее, она была просто потрясающей. Сидеть со Свеней на открытой террасе кафе «Да Марио», уплетать мороженое и болтать о том о сем? Да, именно этого ему и хотелось.