Идеальная улыбка
Шрифт:
– Это не было моим конкретным намерением. Но когда я услышал, что это может произойти, меня это не расстроило, - признался он, прежде чем развернуться и посмотреть ей прямо в глаза. – Слушай, я не верю, что нам удастся поймать этих парней с помощью стандартной техники расследования. Мы должны их выманить, зацепить чем-то, и надеяться, что они могут допустить ошибку. И лучший способ сделать это – заставить их выйти из укрытия и начать преследовать тебя. Именно тогда они станут наиболее уязвимыми.
Подоспела его третья стопка, которую Долан сразу же выпил залпом, пока Джесси сделала глоток
– Думаю, мне нужно поблагодарить тебя за честность, - сказала она. Она подозревала, что это может быть причиной его поведения, но не рассчитывала, что он может честно в этом признаться. Уже только за это он заслуживал доверия.
– Обо мне можно много чего рассказать, но только не то, что я лжец, - сначала сказал он, а затем, мгновение спустя, исправился. – На самом деле это не так. Я лгун; однако, не патологический. Такое происходит только, когда того требует ситуация.
– Чувак, да ты ещё тот угрюмый сукин сын, - выразила своё восхищение она. – Как ты дошёл до такого?
Он посмотрел на неё и поднял бровь. Она подумала, что каким-то образом могла обидеть его, и решила не развивать тему. Но потом он ответил.
– Четыре года назад мои жена и сын погибли, потому что их сбил скрывающийся с места преступления грабитель банка, - безэмоционально сказал он. – Парень пытался сбежать и со всего размаху въехал прямо в них. А сам остался без единой царапины. С тех пор я всегда в плохом настроении.
Ошеломлённая Джесси поперхнулась своим напитком. Чтобы прийти в себя ей потребовались добрые секунд двадцать.
– Господи, - наконец удалось ей прохрипеть. – Я не знала. Мне очень жаль.
– Поверь, если и существует кто-то, кто не обязан проявлять ко мне сочувствие в отношении семейных трагедий, так это ты. Когда тебе было шесть лет, у тебя на глазах твой отец убил мать. А тебя оставил умирать в морозильной камере рядом с её телом. Твой муж оказался социопатом, который пытался повесить на тебя убийство, а затем совершил попытку убить тебя, когда ты обо всём догадалась. Потом появился твой давно потерянный отец, нашёл и лишил жизни твоих приёмных родителей. Я удивлён, что ты не стала ещё угрюмее, чем я.
– Да, я тоже, - тихо согласилась Джесси.
Вдруг у неё пропало желание допивать свой виски. В её голове возникли образы приёмных родителей - Брюса и Джанин Хант. Она пыталась не думать об их последних днях; о том, как их обоих нашли мёртвыми в своей комнате в доме престарелых. Она старалась вспоминать их более молодыми, когда они учили её печь печенье с шоколадной крошкой и кататься на лыжах с учебной горки в Нью-Мексико. Но те другие - жестокие воспоминания постоянно их вытесняли.
– Мне нужно в туалет, - пробормотала она, вставая со стула.
Мёрф привстал, чтобы проследовать за ней, но она подняла руку.
– Можно мне хоть минутку побыть наедине? – коротко спросила она. – Я никуда не денусь. Просто поговорите тут со своим приятелем. Я скоро вернусь.
Мёрф остановился, хоть и не был в восторге от этой идеи. Джесси было всё равно. Ей нужно было провести несколько минут наедине, чтобы собраться с мыслями и, похоже, женский туалет в полицейском баре был единственным местом, где она могла это
Она прошла в заднюю часть бара, и открыла дверь в дамскую комнату. К счастью, там никого не было. Несмотря на то, что ей не нужно было пользоваться туалетом, она зашла в кабинку и села, позволив, чтобы боль её последних утрат вылилась в нескольких коротких всхлипываниях, а затем, понемногу рассеялась.
Ей бы хотелось побыть там подольше наедине со своими мыслями. Но она услышала, что в комнату вошёл ещё кто-то и захлопнул за собой дверь соседней кабинки. И последнее, что ей нужно было – так это, чтобы какая-то незнакомая ей женщина слышала, как она плачет. Поэтому Джесси вышла и подошла к раковине, чтобы помыть руки и умыться.
Она посмотрела на себя в зеркало. Этот день оставил на ней свои следы. Она и так недосыпала и находилась в постоянном стрессе. Но моральное истощение от расследования, казалось, ещё больше отразилось на состоянии её кожи. И только зелёные глаза, которые в последнее время стали такими тусклыми, сейчас выглядели получше. Может быть, в них отражался азарт того, что она занималась расследованием дела. А возможно, они просто блестели после её непродолжительного плача. По какой бы причине это ни произошло, но они излучали энергию, которой в последние дни не было в её взгляде.
Она услышала, как женщина в соседней кабинке спустила воду, и быстро промокнула края глаз, чтобы та ничего не заметила. Из кабинки вышла неуклюжая женщина, одетая в уродливый брючный костюм с неприглядной завивкой волос. Она выглядела так, как будто уже пропустила несколько лишних рюмок. Немного покачиваясь, женщина подошла к раковине и опёрлась о неё, чтобы не упасть.
– С Вами всё в порядке? – спросила Джесси, довольная тем, тем женщина была не в состоянии заметить чужие личные проблемы.
– Всё хорошо, спасибо, - устало сказала женщина. – Просто тяжёлый день. Скорее всего, я просто переборщила со снятием стресса.
Джесси слегка усмехнулась.
– Поверьте мне, я Вас понимаю, - сказала она, наклоняясь к зеркалу, чтобы убедиться, что от её слёз у неё не потекла тушь.
– Спасибо, что не осудили, - сказала женщина, оглядываясь и слегка улыбаясь, поправляя причёску перед зеркалом. – Каждый из нас несёт бремя, не понятное другим, правда ведь?
Джесси кивнула в знак согласия. Она выбрасывала использованную бумажную салфетку в мусор, когда у неё по спине буквально пробежали мурашки. Что-то в полуулыбке этой женщины вызвало запоздалую вспышку её воспоминания, что-то вроде стойкого ощущения дежавю. Эта улыбка была ей знакома.
И только когда эта женщина полезла в сумочку, Джесси смогла определить, откуда она знала эту улыбку. Это была улыбка, которую она видела так много раз через стекло тюремной камеры в психиатрической клинике. И принадлежала она Болтону Крачфилду.
ГЛАВА 13
Джесси не успела отреагировать.
Прежде чем она смогла пошевелиться или даже заговорить, Крачфилд толкнул её о стену и вытащил из сумочки небольшой нож. Он поднёс его к её сонной артерии, плотно прижав кончик к её коже. Они оба смотрели вперёд, не сводя друг с друга глаз в отражении зеркала в ванной.