Идеальная зависимость

Тан Клаудиа

Переступая порог отеля, тут же оказываюсь в гнетущей темноте, царящей в вестибюле. С меня капает вода прямо на выцветший персидский ковер, образуя лужу под ногами. Поднимаю глаза и вижу, как женщина-администратор с раздражением оглядывает мою вымокшую одежду. Меня мало волнует то, какие неудобства я причинила этой даме: я сосредоточена лишь на том, чтобы обсохнуть в приличного размера комнате и хорошенько отоспаться после произошедшего.

– Я хочу снять номер на одну ночь, – говорю я, опуская руку на стойку.

Администратор бросает на меня еще

один взгляд, потом вздыхает, выуживая ключ из ящика и швыряя его в мою сторону.

– Второй этаж. Комната 104, – кратко говорит она. – Приятного пребывания.

Тащиться вверх по лестнице – непростая задача, когда ты тяжелее на десять фунтов из-за пропитанной влагой и облепившей тело одежды. Когда я, наконец, добираюсь до своего номера, в нос тут же ударяет запах хлорки. Пахнет стерильностью. Как будто здесь произошло убийство, и криминалисты только что все отчистили. Но присутствия удобной кровати и чистой ванны мне достаточно, чтобы на мгновение забыть о неприятном запахе.

Я стягиваю шмотки и запрыгиваю в душ. Привести себя в порядок при таком изнеможении от душевной боли почти нереально, поэтому я быстро ополаскиваюсь, накидываю полотенце и готовлюсь ко сну.

Оказавшись под одеялом, плотно укутываюсь в него, пытаясь отключить разум и… не могу сомкнуть глаз.

Кошмар той ночи, когда я застала Джакса и Бет, продолжает прокручиваться в моей памяти. Стоит мне закрыть глаза, как перед ними предстает ужасная картина – руки Джакса скользят по коже Бет, губы осыпают поцелуями ее шею, их бедра страстно и неистово трутся друг о друга, отчего она громко, хрипло стонет. Боже, меня снова тошнит. Может, мне следует вывернуть свой желудок наизнанку, и воспоминания смоются вместе с рвотой?

Почему все произошло так неожиданно? Должны были быть знаки, от которых я просто отмахнулась, как от паранойи. Сигналы, что Джакс и Бет слишком сблизились, стали нежнее относиться друг к другу. Или вели себя подозрительно, вставая в оборонительную позу, стоило мне заметить перемены в их поведении и заговорить о них. Я перебираю воспоминания, хорошенько анализируя все, о чем эти двое упоминали за последние пару месяцев, но все без толку. Красных флажков почти нет.

Возможно, они мастера скрытности, или я вообще не улавливаю знаки. Но опять же, заметь я какие-либо признаки, то не поверила бы в них. Как такое вообще возможно? Ведь я всецело доверяла Бет и Джаксу.

А теперь чувствую себя полной дурой.

Изнеможение вскоре уступает место незнакомому виду гнева, который медленно съедает остатки моего терпения и решимости.

Неужто Джакс и Бет решили, будто могут просто вонзить топор мне в сердце и выйти сухими из воды? Черта с два я дам им уйти безнаказанными. Я много раз обжигалась и страдала в прошлом, но сейчас все иначе. Во мне кипит дикий, необузданный, ядерный гнев. Значимость их предательства настолько чудовищна, что я просто не могу пустить все на самотёк.

Это слишком личное.

Переворачиваюсь на другой бок и так сильно сжимаю

челюсти, что слышится скрип зубов.

Я не позволю им издеваться над собой, не доставлю им такого удовольствия. Сломить меня невозможно. Это просто не в моем характере.

Возможно, я упала на самое дно, но точно смогу подняться. Я не слабачка. Только не я.

Я – боец.

И мне под силу заставить Джакса и Бет заплатить за то, что они сделали.

Они еще пожалеют, что связались со мной.

– 2 —

Захудалый отель, в котором я остановилась, находится в миле от центрального кампуса. На смену отвратительной погоде прошлой ночи пришел морозный солнечный денек. Игривый зимний ветер треплет мои волосы, и я понимаю, что тоскую по дождю. В нем есть нечто умиротворяющее, помогающее унять боль жестоко разбитого сердца.

Меня повергает в ужас факт, что уже через час начнутся занятия, хотя обычно я жду их с нетерпением. Последнее, чего мне сейчас хочется, так это четыре часа безвылазно сидеть на нескольких лекциях подряд, но я все равно тащу себя в аудиторию, надеясь, что гранит науки отвлечет меня от дерьмового шоу, произошедшего прошлой ночью.

Усевшись на свободное место, достаю телефон и пялюсь на свое отражение в погасшем экране. Выгляжу я настолько ужасно, что меня аж передергивает. Кожа болезненно бледная, от недосыпа карие глаза остекленели, а огромные темные круги под ними прибавляют моему уставшему лицу еще лет десять. Возможно, перед выходом мне следовало нанести макияж, но я проснулась с жуткой головной болью, которая мгновенно отбила всякое желание наряжаться, поэтому в моем пугающем образе я виновна лишь наполовину.

Решив не зацикливаться на внешности, я бросаю телефон обратно в сумку и поднимаю голову, осматривая поток студентов, рассаживающихся по местам. И тут замечаю своего хорошего приятеля, который машет мне рукой, как только входит в аудиторию.

С Брентом мы познакомились в прошлом семестре, и с тех самых пор благодаря ему ни одна лекция не была скучной. Мы частенько обмениваемся конспектами друг друга – точнее, он делится своими записями со мной, – и скрашиваем студенческие будни шутками и дурацкими подкатами. Не знаю, как подколы помогут получить степень по физиологии, но, по крайней мере, с ними лекции усваиваются куда легче.

– Ты что, ходячая переменка между занятиями? Потому что ты – лучшее, что случилось со мной за сегодня, – облегченно выдыхаю я, когда Брент садится рядом.

– А то, – говорит он, драматично закатывая глаза и опуская рюкзак на пол. Затем расстегивает одну из молний. – Хотя сегодня я в раздрае.

– Это еще почему?

– Потому что я умудрился в тебя влюПИЦЦА. – Он ухмыляется, поворачиваясь ко мне, и демонстрирует контейнер с несколькими кусочками пепперони-пиццы. – Ухватил их сейчас на распродаже. Знаю, ты постоянно занята работой и прочим, но, может, вместе пообедаем на перерыве?