Идеальная жизнь
Шрифт:
Алекс подчинился ей, цепляясь за ее слова и чувствуя электрический ток от прикосновения ее кожи. Он не знал, что ей ответить; он никогда не находил нужных слов — просто привык говорить то, что за него уже написали другие. Как жаль, что он давным-давно не научился выражать словами ощущение того, что если она уйдет, если когда-нибудь его бросит, то он перестанет существовать. Но этого он сказать не мог, поэтому поступил так, как поступал всегда: надел чужую маску, первую, какая попалась под руку, лишь бы не оставаться беспомощным.
Он отстранился, изменилось настроение: легкая комедия, теперь клоунада. Посмотрев
— Уж точно тебе повезло больше, чем ему, — сказал он.
Он оставил Касси разбирать подарок на пять рядов, плюс нижняя челюсть, а сам спустился по лестнице за второй частью подарка: клеем и брусками пластилина, формой с песком, которую Касси использовала, чтобы поддерживать кусочки черепа вместе, пока она их соединяла. Все это он привез из ее лаборатории в их доме.
Когда он вернулся, она уже разложила несколько кусочков кости, от начала до конца, и Алекс видел, как легко они совмещаются.
— На ярлыке указано, что он жил в Средние века, — сказала Касси. — Я нарекла его Ланселотом. — Она залезла в ящик, который держал Алекс, достала клей и нанесла тоненькую полоску на один край кости. Положив ее в сторону в форму с песком, она приклеила второй кусок, а потом сделала из песка подпорку, чтобы кусочки держались вместе, пока клей не высохнет. — Сначала я соберу черепной свод, а потом, если получится, — отдельно лицо. Пока эти две части будут сохнуть, можно заняться мыщелками нижней челюсти — совместить с суставными впадинами, чтобы посмотреть, правильно ли смыкаются зубы, прежде чем намертво приклеить лицо.
Алекс покачал головой.
— А еще говорят, что людям не понять Шекспира.
Касси улыбнулась, не поднимая глаз от работы.
— Никто и не должен понимать моего бормотания. Вот мой слушатель. — Она провела пальцем по челюсти Ланселота. — Но он уж точно ничего не услышит.
Она почти час собирала кусочки этого трехмерного пазла. Алекс как зачарованный сидел напротив.
Касси посмотрела на него.
— Неужели ты никогда раньше не видел, как я это делаю? — Когда Алекс отрицательно покачал головой, она улыбнулась. — Хочешь помочь?
У него заблестели глаза. Потом он нежно взял кусочек древнего черепа и провел большим пальцем по острому краю.
— Я понятия не имею, как к этому подступиться, — признался он. — С меня толку мало.
— Это просто. — Руки Касси протянули ему второй кусочек, и она так совместила края, что они идеально совпали. — Можешь склеить эти две части.
Он смотрел на ее пальцы, лежащие поверх его, на ее ладони, сжимающие его собственные, на обломки кости. Никому бы не пришло в голову соединить их с Касси, когда они были порознь, но, раз оказавшись вместе, они тоже оказались идеальной парой.
Касси приняла его молчание за замешательство.
— Ты попробуй, — подбодрила она. — Это как моделирование. Наверное, ты собирал в детстве модели.
Детство Алекс провел в основном в одиночестве, мечтах и исследовании сельских окрестностей Нового Орлеана. Он предпочитал прятаться, часами сидел на вишне и читал книги, которые крал в городской библиотеке: «Гекльберри Финн», «Алый знак доблести», «Радости секса».
Родители Алекса ненавидели друг друга, но придавали мнению окружающих чересчур большое значение, чтобы развестись. Мать отворачивалась от него, потому что он слишком
На двенадцатилетие Эндрю Риво купил сыну сложную деревянную модель конестогской повозки [6] , похожей на те, на которых, как учили Алекса в школе, первые переселенцы пересекли Орегонскую тропу [7] .
— Я помогу тебе ее собрать, парень, — пообещал отец, и для Алекса это обещание провести время вместе было намного ценнее самого подарка.
Он открыл ящик и аккуратно вынул гладкие деревянные части и металлические кольца, которыми крепилась накидка.
6
Тяжелая и прочная повозка с широкими колесами, крытая плотной материей. Обычно запряженная 4–6 лошадями. Такими повозками пользовались пионеры Запада.
7
Дорога, сыгравшая главную роль в освоении Фронтира — западной границы территории.
— Не так быстро! — ударив по рукам, охладил его пыл отец. — Ты должен будешь заработать каждую часть.
Модель постепенно собиралась каждый раз, когда Алекс, по мнению отца, вел себя как мужчина. Он подстрелил гуся и принес его домой за бьющиеся в конвульсиях лапы, хотя дважды останавливался, так его тошнило, — и в награду отец помог ему собрать саму повозку. Он проплыл на пироге в темноте по черным венам реки, руководствуясь только запахом, нашел лачугу старой ведьмы, у которой его отец покупал дрянной виски, — за это отец помог ему собрать переднее сиденье и упряжь для лошадей. Он упал с дерева и получил открытый перелом, но не проронил ни слезинки — и тем же вечером отец присел к нему на край кровати и помог его трясущимся пальцам вставлять спицы в четыре колеса.
Годам к тринадцати он закончил собирать модель. Она была совершенной и хрупкой — точь-в-точь как ее исторический прообраз. Алекс наконец приклеил накидку из муслина, а через час отнес повозку в лес за домом и разбил сломанной веткой на кусочки…
— Алекс! Алекс!
Он вздрогнул от крика. Глядя на мужа круглыми глазами, Касси размахивала перед ним бумажным полотенцем.
— Держи, — сказала она, — ты весь в крови.
Он посмотрел на колени, увидел фрагменты сломанной кости и порез на большом пальце.
— Боже мой! — воскликнул он. — Прости меня.
Касси, прижимая влажное полотенце к его руке, только пожала плечами.
— Они очень хрупкие. Я должна была сразу предупредить. — Она нерешительно улыбнулась. — Похоже, ты не рассчитал собственные силы.
Алекс отвернулся. Касси закончила с лицом, и теперь Ланселот пустыми глазницами смотрел на него из формы с песком. Он сидел молча, пока Касси собирала заднюю часть черепа. Тут были почти все фрагменты, и он наблюдал, как она аккуратно располагает четыре кусочка вокруг того места, где должна была быть сломанная им кость.