Идеальное преступление
Шрифт:
— Такого только в общем и держать. На «спецу» сидит.
— Ну что ж, оно, может, и лучше. На «спецу» поспокойнее.
— А нам что делать? — Амир поднялся. — Нас пока никто из дела не выводил. Или мы отдыхаем?
Волин придвинул ему пакеты:
— Какой отдых, Амир? О чем ты? У нас дел невпроворот. Павел со Стасом проводят обыск на квартире Скобцовых. Я уже распорядился. Русницкий им помогает. А твоя задача будет такая. Нужно отвезти кассеты и фотографии экспертам. Пусть сделают сравнительный анализ. Кстати, у тебя среди фоноскопистов знакомых
— Ладно. Попробую.
— Теперь насчет фотографий. Ты их в общем порядке не сдавай, а сходи в фотолабораторию, найди там Махотина и скажи ему, что я лично просил провести анализ как можно скорее. Скажи, очень просил. Он сам все зарегистрирует.
— Хорошо.
— Да. Потом найди специалиста по религиям, выясни, нет ли в какой-нибудь из новомодных сект ритуала убийства с использованием удушения и перерезания горла. Возможно, чулок тут играет вполне определенную роль. Съезди в Православный университет или в Московскую патриархию. Они должны разбираться в таких вещах. Ты тексты записок помнишь?
— Да я их наизусть уже выучил. Среди ночи разбудите — перескажу без запинки.
— Вот. Заодно и насчет записок спроси. И особое внимание обрати на то, что там дважды встречаются упоминания рая и райского сада.
— Думаете, это убийства на религиозной почве?
— Все может быть. Короче, трупы ты видел, записки читал. Действуй.
— Понял, — кивнул Амир, забирая пакеты. — И где мне вас потом искать?
— Либо здесь, либо в Щукине.
— Ясно.
— Кстати, информация на Скобцова не пришла еще?
— Нет пока.
— Что ж так долго-то? — вздохнул Волин. — Ладно, поехали. Как говорят англичане, время — деньги.
Они вышли, Волин запер кабинет. На Тверской они с Амиром разошлись. Оперативник поехал в следственно-криминалистический отдел, на Петровку. Волин спустился в метро. До «Матросской тишины» он добрался за полчаса. Поднялся на шестой этаж, где и располагался специзолятор, предъявил удостоверение и заполнил бланк вызова заключенного на допрос. Ждать пришлось недолго. В специзоляторе в отличие от общего народу практически не было. Топтался у решетки одинокий мужчина. Наверное, чей-то адвокат. Через несколько минут контролер отвел Волина в рабочий кабинет. К следователям тут относились с куда большим уважением, нежели к адвокатам. Система.
Выглядел Скобцов мрачным и невыспавшимся. Сидел на привинченном к полу стуле и растирал запястья, на которых были четко видны следы от наручников.
— Добрый день, Андрей Данилович. — Волин сел по другую сторону стола, достал из кейса бланк протокола допроса подозреваемого, заполнил первые графы. — Как вы себя чувствуете?
Тот пожал плечами:
— А как себя можно чувствовать в тюрьме? — Видно, вопрос Волина его задел. — Проведите здесь пару дней, сами поймете.
— Жалобы, пожелания есть?
— Ну что вы, — зло усмехнулся Скобцов. — Какие
При упоминании «рая» Волин насторожился. Возможно, это было обычным совпадением, но ведь возможно и другое. Скобцов, поддавшись эмоциям, высказал то, что хранил глубоко в душе.
— Понятно. — Волин отложил ручку. — Андрей Данилович, ваша жена сказала, что вы увлекались эзотерической литературой. Давно у вас это хобби?
— Эзотерика? Понятия не имею, почему Татьяна это сказала. Никогда не увлекался религией вообще и неортодоксальной в частности. Я — атеист. Убежденный. — Скобцов покачал головой. — Если бы бог существовал, разве он допустил бы, чтобы невиновного держали в тюремной камере?
— Ладно, оставим. Зачем вы встречались с Третьяковым ночью с двадцатого на двадцать первое?
— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами тот.
— Банковская охрана записала ваш разговор. Тот, где вы просили Третьякова приехать к вам домой.
— Да вы что, издеваетесь, что ли, я не пойму? По-вашему, я похож на сумасшедшего? — оскалился Скобцов. — Мне едва удалось уйти от парней ТриТэ в банке. Полагаете, я стал бы приглашать его к себе домой? Черт! — Он повернул голову, уставился на обитую железом дверь. — Похоже, я напрасно понадеялся на вас. Надо было нанимать адвоката.
— Мы договаривались об объективном расследовании, — возразил Волин спокойно, хотя спокойствие это далось ему с трудом. — Чем я в данный момент и занимаюсь.
— Ну да, конечно, — усмехнулся жестко Скобцов.
— Давайте вернемся к показаниям. Что вы делали после того, как покинули казино?
— Что я делал? Я поехал к Светлане.
— А почему именно к Светлане? — Волин взял ручку, придвинул протокол. — Почему вы не обратились за помощью к жене?
— Потому что в тот момент я понял: Татьяна мне помочь не сможет.
— Никогда бы не подумала. — Светлана задумчиво покачала головой. Глаза ее сузились, на скулах четко проступили желваки. — Да если бы не папа, Третьяков сейчас был бы обычным ментом на пенсии. Сидел бы в какой-нибудь развалюхе под Урюпинском и сажал бы на трех сотках картошку. Папа привел его в банк, дал работу, деньги. Третьяков получил возможность жить. Нормально есть, пить, спать. Ездить на красивой машине, хорошо одеваться. — Она потянулась за телефоном, маленькой сотовой «Моторолой». — Сейчас я позвоню отцу и все ему расскажу. Он как-нибудь решит эту проблему.
— Стоп. — Андрей накрыл ее руку ладонью. — Подожди. Твой отец, конечно, решит проблему с Третьяковым. В этом я не сомневаюсь. А как насчет меня?
— Что насчет тебя? — не поняла Светлана. — Не станет Третьякова, не станет и проблемы.
— Подожди. Ты, наверное, забыла, что на меня теперь повесят убийства этих шести девушек. Я вовсе не горю желанием сесть в тюрьму за то, чего не совершал.
Светлана задумалась. Наконец она убрала руку от телефона.