Идеальное преступление

Сербин Иван Владимирович

— А соседка? Анна Михайловна?

— Я у нее уже был. Она слепа, как крот. — Волин пристроился за столом, достал из кейса бланки. — Давай, действуй.

Давно известно, бумажная часть работы следователя съедает семьдесят процентов времени. Заключения, сообщения, извещения, постановления, протоколы, повестки, запросы, ордера — тонны документов. Полученные в ходе следствия показания и улики нужно регистрировать и приобщать к делу, иначе для суда это будут никакие не доказательства, а так, гора никчемного мусора. Если бы все было как в кино: узнал про, тайно проник в, отыскал там, забрал

из, пришел к, ухватил за, притащил в камеру — и расслабляйся. Только вот в реальности с подобными методами у следователя гораздо больше шансов оказаться за решеткой, чем у преступника. Такие дела. Об этом и думал Волин, заполняя бумаги.

В кухню заглянул трассолог. Поправил на тощем носу очки в роговой оправе.

— Аркадий Николаевич, постановление о назначении трассологической экспертизы готово?

— Готово, Валерий Яковлевич, готово.

Волин выудил из стопки бланков нужное постановление, протянул эксперту. Тот принял его, пробежал взглядом по диагонали, кивнул удовлетворенно:

— Ну вот, другое дело. А что с ордером на обыск?

— Валерий Яковлевич, родной, вас-то почему это беспокоит? Вы же к обыску никакого отношения не имеете. За обыск отвечаю я.

Эксперт сложил бланк постановления пополам, спрятал в карман пиджака.

— Результат будет готов дня через три, — сухо заявил он.

Волин вздохнул. Нет, определенно повезло ему с экспертом. Неужто никого другого прислать не могли?

— Валерий Яковлевич, вы же опытнейший эксперт, — сказал он абсолютно искренне. — Наверняка уже сделали какие-то выводы. Что мы как дети малые, ей-богу.

Трассолог посмотрел на Волина.

— До завершения полноценного исследования категорически ничего утверждать не стану, это не в моих правилах, тем не менее на некоторых деталях замка присутствуют признаки, позволяющие предположить, что… э-э-э… замок пытались открыть — я подчеркиваю, пытались открыть! — дубликатом фабричного ключа либо специально изготовленной для этих целей отмычкой. Это все, что я могу сообщить вам на данный момент.

— Благодарю, — ответил Волин, и опять же абсолютно искренне.

Трассолог вышел. А Волин, вздохнув, начал сортировать заполненные бумаги.

— Если Валерий Яковлевич сказал «признаки присутствуют», можете быть уверены, что замок вскрывали, — подал вдруг голос химик.

Волин взглянул на него. Эксперт даже не оторвался от работы.

— Что, простите?

— Я говорю, что знаю Валерия Яковлевича уже больше пятнадцати лет. Он зря никогда не болтает. Лучше промолчит, — пояснил эксперт. — Но уж если сказал — можете быть уверены, что так оно и есть.

— Да я знаю, приходилось сталкиваться по работе. — Волин протянул ему постановление: — Это вам.

— Вроде презента? — Химик улыбнулся. — Ну, спасибо.

Волин прошел в спальню, где биолог занимался тем, что состригал фрагменты ворса с ковра в том месте, где располагалось кровавое пятно. Стас, сидя на кровати, составлял протокол осмотра места происшествия. Криминалист, подсвечивая инфракрасной лампой, пытался определить форму пятна и обнаружить другие следы крови.

— Пятно размытое. Но видите? — Он отошел к середине комнаты, направил лампу на ковер, и в ее голубоватом свечении Волин отчетливо

разглядел множество мелких пятен, по цвету отличающихся от основного ровного фона. — Судя по брызгам, человека ударили, когда он стоял. Возможно, согнувшись в пояснице. Форма капель — вот здесь, видите? — практически идеально круглая. Высота падения около метра. Жертва находилась в статичном состоянии. Возможно, кто-то лежал на ковре, второй наклонился посмотреть, что с ним, и тогда первый нанес ему удар чем-то острым. Снизу. Очевидно, оружие сразу извлекли из раны. Пострадавший выпрямился и попятился. Вот тут капли уже вытянутые, неровные, вокруг «коронка», значит, высота падения была около полутора метров. — Трассолог, согнувшись и держа лампу в руке, пошел по комнате, указывая на необходимые следы. — А вот тут, за кроватью, он упал. Здесь и образовалось пятно. И на спинке кровати, видите? Тоже замытые пятна крови. Падая, потерпевший хватался за нее рукой.

Волин присматривался, но, честно говоря, не заметил ни «коронки», о которой упоминал эксперт, ни какой-то особой формы капель. Вообще голубовато-белые световые проплешины слабо ассоциировались в его воображении с каплями. Волин выпрямился, сказал оперативнику:

— Стас, ты все фиксируешь?

— Конечно, Аркадий Николаевич, — откликнулся тот.

В прихожей раздался звонок. Хлопнула дверь. Через несколько секунд в спальню заглянул Амир.

— Аркадий Николаевич, это я.

— Ну что? — Волин повернулся к нему. — Как успехи?

— Фонограммы отвез, сдал в лабораторию. Поболтал с ними, уломал сделать все к вечеру. Сказали, чтобы часа через три-четыре позвонил. Снимки передал вашему фотографу. Не скажу, что он прыгал от счастья, но обещал провернуть все в темпе вальса. Он сам вам перезвонит. Что еще? Что-то забыл.

— Насчет религии.

— Какой религии? — встрепенулся Стас. — Амирчик, ты что, решил христианство принять?

— Стас, ты — трепло, Стас, — коротко ответил тот. — Что касается религии. Поговорил я с одним священником из Московской патриархии. Ни о каких подобных сектах он не знает. Способ убийства ему ни о чем не говорит. Ну и чулки, само собой, тоже. Для верности я и в университет съездил. Они там тоже о подобных ритуальных убийствах слышат впервые. Боюсь, Аркадий Николаевич, наши убийства к сектантам отношения не имеют.

Волин вздохнул. Конечно, он не рассчитывал «попасть в яблочко» с первого раза, но… в душе все-таки надеялся. В принципе он все уже понял. Записки оставались единственной деталью данного дела, не получившей абсолютно никакого объяснения. Зачем убийца оставлял их у трупов? Какой в этом смысл?

— Мы закончили. — В комнату вошел один из «слухачей». — Никаких «жучков» здесь нет.

— Хорошо. Спасибо.

— Да не за что. Мы вам еще нужны?

— Пожалуй, нет.

— Угу, — «слухач» кивнул, вышел в комнаты.

— Амир, — Волин обернулся к оперативнику, — позвони дежурному на Петровку. Пусть объявят во всероссийский розыск Третьякова Тимофея Тимуровича. Он бывший сотрудник органов, так что данные на него должны быть в картотеке УВД. «Пробей» через базу ГАИ номер его машины и тоже заяви в розыск. Он, если мне не изменяет память, на «Мерседесе» ездил.