Идеальное преступление
Шрифт:
Русницкий дождался, пока за ними закроется дверь, затем придвинулся к столу:
— Я поговорил с Чернозерским. Он, конечно, изо всех сил пытался напустить на себя вечную скорбь, но выглядел при этом, как кот, который только что спер на кухне окорок. Как вам такая новость?
— Начнем с того, что я бы на его месте тоже, наверное, радовался, — пробормотал Волин. — А что, по-твоему, должен чувствовать в такой ситуации нормальный мужик, если жена, совершено не стесняясь, шляется на сторону
— Так ведь и я о том же! — воскликнул Русницкий. — А что, если Светлану убил не Скобцов?
— «Если», Георгий, это всего лишь «если», — уклончиво ответил Волин. — Мысли, соображения. А мы должны оперировать фактами. Чернозерский мог желать смерти жены, но при чем здесь остальные девушки? Для чего он убил их? Чтобы представить дело как работу маньяка-убийцы? Сомнительно. Такие люди своими руками никого не убивают. В их кругах для решения подобных задач нанимают профессиональных киллеров. А киллеры работают иначе. Здесь же явный почерк индивидуала.
— А что, киллер не мог сработать под индивидуала? — принялся отстаивать свою версию Русницкий.
— У вас, лейтенант, слишком богатое воображение. — Волин вздохнул, повернулся к шкафу, достал из него дело, открыл на первой странице. — Опять же, по собственным показаниям Скобцова, его одежда была пропитана кровью. Он не помнит, где провел ночь, — заметь, ночь, в которую было совершено одно из убийств, — а проснулся утром в луже, рядом с какой-то помойкой. Голову даю на отсечение, что кровь на его одежде полностью совпала бы с группой крови убитой девушки.
— Так надо отправить одежду на экспертизу.
Русницкий порылся в кармане, достал сигареты, но закуривать не стал.
— Нету одежды.
— А где же она?
— Пропала. Во всяком случае, если верить Скобцову. Кто-то проник в его квартиру и унес костюм и пальто.
Русницкий озадаченно хмыкнул.
— Ничего себе поворотец.
— Не более странный, чем история про старика в черном.
— А он в милицию заявил о взломе?
— В том-то и дело, что нет.
— Почему? В крайнем случае мог сказать, что украли какую-нибудь мелочь.
— А он не сказал. — Волин тоже достал сигарету, но в отличие от лейтенанта закурил. — И мог этого не сделать по одной, зато очень веской причине. Никакого взлома не было. И костюм никто не крал. Допустим, Скобцов его выкинул. Или сжег. Или разрезал на кусочки и спустил в этот… как его… у богатых в раковинах стоят.
— Измельчитель? — догадался Русницкий, то и дело поглядывая на тлеющую сигарету Волина.
— Кури, — предложил тот. Лейтенант не заставил себя долго уговаривать. Закурил смачно. — В измельчитель. Тогда он может врать
— А если эксперты проверят измельчитель на волокна тканей?
— Нет там никаких волокон, — возразил Волин. — Насчет измельчителя это я так сказал, для наглядности. Дело не в том, КУДА он дел костюм. Дело в том, дел ли куда-то костюм именно ОН. Улавливаешь логику?
— Улавливаю, — кивнул Русницкий. — Тогда надо провести экспертизу замка. Сразу выяснится, вскрывали его или нет.
— Обязательно проведем, Георгий. Обязательно. Но здесь существует одно «но». Экспертиза может установить, что замок пытались вскрыть. И тогда возникает три версии. В квартиру действительно проникал посторонний. Это версия номер один. Версия номер два: кто-то пытался вскрыть дверь. Но следы взлома не доказывают, что в квартире кто-то побывал. И версия номер три: Скобцов сам пошуровал в замке, чтобы сымитировать попытку проникновения. Вот так-то, Георгий.
— То есть его рассказ нам ничего не дает, — с мрачной утвердительностью сделал вывод Русницкий.
— Абсолютно, — подтвердил «смелую догадку» коллеги Волин.
— Но, если у нас ничего нет, от чего же тогда плясать?
— Плясать, Георгий, всегда нужно от печки. — Волин взял дело, сунул в «дипломат». — У нас все-таки кое-что есть.
— Что?
— Записки, которые писал убийца. Нужно понять, о чем в них говорится. Тогда мы поймем, что объединяло жертвы. А поняв это, мы, возможно, сможем с достаточной долей вероятности назвать имя убийцы. Это единственный РЕАЛЬНЫЙ путь, который я вижу в данный момент. Рассказ Скобцова, конечно, интересен, но только с точки зрения заполнения досуга.
— Тогда зачем мы снимаем с него показания? — спросил Русницкий, давя окурок в пепельнице.
— Потому что этого требуют процессуальные нормы, — ответил Волин, подходя к вешалке и натягивая пальто. — Плюс к тому, возможно, во всем этом ворохе информации отыщется рациональное зерно. Например, соседка, Ольга Львовна. Стоило бы побеседовать с ними. Думаю, они могли бы сообщить нам кучу полезных сведений.
— Я займусь? — мгновенно зажегся Русницкий.
— Займись, — согласился Волин.
Они погасили в кабинете свет, вышли в коридор. Волин запер дверь и сдал ключ дежурному.
На улице уже стемнело. Холодный ветер, гуляющий по двору, загнал пацанов и старушек в теплые квартиры. Но за домами гудело жизнью Садовое кольцо.
У метро «Маяковская» Волин остановился, спросил, поднимая воротник пальто:
— Он ведь убил одну из девушек где-то неподалеку?
— В саду «Аквариум», — подтвердил Русницкий. — Мы с ребятами выезжали на место происшествия. Это за Театром сатиры.